|
«At the stroke of midnight…»[122] — раздается в моей голове, когда я выхожу в ларек. Там, на противометеорит ной службе, коротают время за игрой в мини-гольф. Как раз в тему: забивают белые шары в черную дыру. Когда тебя посылают в ларек, это как-то лучше, чем когда ты идешь туда сам. Как когда тебя отправляют в космос. Ага. Пространство вокруг какое-то безвоздушное. Вакуум. На противоположном тротуаре пара космонавтов в костюмах, мунбутсах и со всеми наворотами. Sliding down the slippery sidewalks of Reykjavik. In slow-motion [123]. Пробую шагать, как по Луне. У меня дежа-вю. Когда я выхожу на угол улиц Бергторугата и Фраккастиг и вижу, как церковь Хатльгрима медленно закрывает собой солнце, меня охватывает это чувство: я уже был здесь, мы вернулись туда, где были год назад. Земля описала полный круг, и когда я вдыхаю воздух, я чувствую тот же привкус космоса, что и тогда. Я — только нос на орбите вокруг солнца. Дома в кастрюле кипят какие-то нечищенные планеты, и Лолла из кожи вон лезет, пытаясь первый раз в жизни приготовить белый соус. Холодный сырокопченый окорок остался в наследство от матери. Мама — из последнего поколения, которое еще умеет готовить. А на смену придут всякие Лоллы, которые из всех кофейников потчуют даже не кофе, а одним сплошным феминизмом. Она пробует открыть банку с красной капустой, но у нее не выходит, и она отдает банку мне. Женщины! И они еще требуют, чтоб им платили наравне с мужчинами![124] Да… Мама унесет все рецепты с собой в могилу, все эти знания исчезнут, она оставит только холодный кусок копченой баранины на крышке гроба и в холодильнике — тефтели, «чтоб разогрели». Копченую баранину, наверно, можно хранить долго, а вот белый соус через сто лет точно уже никто приготовить не сумеет. Только бы «Доминос-пицца» не разорилась! Иначе — голод. Я покупаю колу и соус сальса. Исландская еда слишком уж безвкусная. С другой стороны, если ешь только для того, чтоб потом закурить, то лучше предварительно смазать глотку сальсой. Едим мы вдвоем. От обеда у Эльсы мне удалось отмазаться. Ахмед нас тоже покинул. Какая у него память короткая! С Рождества прошла всего неделя — а он уже съехался с одной и теперь угощается у тестя и тещи, почтенного электрического семейства в Мосфельсбайре[125], которое жаждет залучить в родню нос подлиннее. Исландские девки от болтунов не в восторге. То есть от мужчин — да, а от словесного поноса — нет. Наверно, жить с таким оптимистом очень удобно: по утрам «very good», по вечерам «по problem», а потом они вместе слушают Сиггу Бейнтейнс[126]. А может, и Сигги Бейнтейнса (кстати, какого она пола?). — 64 —
|