|
И отсюда следует простой логический вывод: настоящее всегда и во всем лучше прошлого, но при этом хуже будущего. Ведь настоящее несмотря ни на что все-таки вытеснило прошлое, а будущее обязательно вытеснит настоящее. А вечные ценности выпадают из этой стройной схемы, они ничего не сменяют и ничем не сменяются, поэтому они объявляются выдумкой, красивой сказкой, которую нельзя проверить и к которой нельзя относиться всерьез. Только практика может показать, кто прав, кто стремится к прогрессу, то есть улучшению, а кто не прав, зовет к откату назад, то есть к ухудшению, что действительно хорошо, а что плохо. Прав всегда победитель, причем тот, кто победил на более длительное время. Следуя дальше по этой логической цепочке, можно прийти к следующим выводам. Если выясняется, что наши предки в чем-то отличались от нас, то однозначно объявляется, что в этом они хуже нас. Ведь, как принято считать, «история все расставляет по свои местам», поэтому если мы отказались от чего-то, то так и следовало поступить, так было лучше для всех. Современные историки любят свысока и покровительственно рассуждать о быте наших предков, особенностях их мышления, их мировоззрении и заблуждениях. Практически никто из них не допускает и мысли о том, что правы были предки, а не мы. Даже тогда, когда признается необходимость перенять что-то у древних, мы обязательно стараемся подправить их в соответствии с современными научными представлениями. Любой, кто всерьез пытается научиться у предков, рискует прослыть чудаком, а то и сумасшедшим. Любое новшество, сумевшее преодолеть сопротивление и получившее достаточное развитие, мы склонны считать правильным. Даже если все наше существо отвергает это новшество, мы стараемся убедить себя в его пользе или хотя бы безвредности. Например, распространение какого-нибудь человеческого порока вызывает безоговорочное осуждение только до определенного предела. Когда же этот предел перейден, когда порок устойчиво овладел значительным числом людей, когда он одержал уже заметные победы, мы, воспитанные на идеологии прогресса, начинаем сомневаться. Нам уже кажется, что за этим пороком будущее, что в нем есть какой-то высший смысл, что он несет нам непонятое пока добро и способствует совершенствованию общества. Точно так же какое-нибудь заблуждение, то есть ложь, вызывает активные возражения только до тех пор, пока эту ложь не примут множество людей. Ложь, одержавшая много побед, овладевшая большими массами людей, уже воспринимается людьми как вполне жизнеспособный конкурент истине, как возможный ее вариант. — 168 —
|