|
Мэри полагала, что я стремлюсь к контролю над всем и вся. Я старалась получить от нее заверение, что могу общаться с «их миром» и при этом сохранять полный контроль над ситуацией. Старалась дотянуться до нее, чтобы в ответ она дотянулась до меня — но она сохраняла спокойствие и давала мне понять, что общаться мы будем по ее правилам. Не понимала она другого: я делала из этого вывод, что недостаточно стараюсь. Казалось, она бросает мне вызов — смогу ли я состязаться с ней на ее уровне? Для этого мне требовалось мысленно отделиться от собственных эмоций. Так обе мы возводили вокруг себя стены. Я решила, что помогу ей дотянуться до себя. Для этого решила выдать несколько тайн, служивших основаниями «моего мира». Чувствовала себя при этом так, как будто пришла на переговоры и предлагаю разоружение. Но Мэри, в роли профессионала, прекрасно умела держать профессиональную дистанцию и на переговоры не пошла. Она сказала так: «Не я к тебе хожу, чтобы с тобой поговорить, а ты ко мне». Думаю, эти слова были направлены во благо нам обеим: Мэри не хотела, чтобы я стала от нее чересчур зависима или стащила ее на свой уровень, хотела быть свободной от личных нападок и претензий, часто возникающих в эмоциональной буре психотерапии. Однако только благодаря моей зависимости от Мэри у нее появлялся шанс увидеть настоящую меня. Персонаж Уилли дистанции только радовался. Кэрол умела ко всему приспосабливаться. Но Донна не умела ни протягивать руку, ни просить о том, чтобы протянули руку ей. Надо было просто протянуть руку и ждать, не ставя условий, — ждать, когда Донна решится выйти из своего темного шкафа. Кэрол улыбалась и весело болтала. Уилли объяснял, анализировал, производил впечатление. А где-то среди теней пряталась Донна, ожидая, когда Мэри подберет к ее шкафу ключ. * * *Если уж говорить о нормальности, то, хотя вести себя более или менее «нормально» умели Уилли и Кэрол, ближе к нормальности была, конечно, Донна. Только она обладала эмоциями, действующими в «ее мире», хоть и искалеченными. Однажды Кэрол решилась выдать секрет существования Уилли. Уилли всегда смотрел на вещи чересчур серьезно — всех «строил» и не давал повеселиться. «Строилась» и сама Кэрол — и при этом, казалось, исчезала. Она могла блистать на сцене, но управлял театром Уилли — и управлял железной рукой. Очарование, общительность и веселость Кэрол просто не могли сосуществовать с суровой критикой ее образа, исходящей от Уилли. Ожидания Кэрол от психотерапии были очень просты: пусть все снова станет хорошо. Пусть с Крисом все будет, как раньше. Мэри, хоть и очарованная наивностью Кэрол в области человеческих отношений, понимала, что над целями ей придется поработать. — 78 —
|