|
Донна Джеймсу никогда не нравилась. Ее трудно было понять, она вечно, на его взгляд, несла какую-то бессмыслицу. Но сам он сейчас проходил через трудные годы юности: он слишком рано повзрослел, был один — и одинок. К добру или к худу, он решил попробовать сблизиться с сестрой. И встретился с Кэрол. Сидя на кушетке, Джеймс разговаривал с очаровательной, пленительной маской, за которой скрылась его сестра. Я «переключилась на автопилот» и наблюдала откуда-то со стороны, как легко, открыто, без малейших усилий общаюсь с братом, с которым никогда не желала иметь ничего общего. Неожиданно для себя Джеймс обрел во мне друга. Оказалось, что его сестра разительно изменилась к лучшему. Эта девушка не смотрела на него с мольбой о понимании; она болтала весело и небрежно, в ней не было ни следа осторожности и недоверия, к которому он привык в сестре. Она ему понравилась, и он решил заходить почаще. А я как будто смотрела пьесу, только в этой пьесе была и зрителем, и актером. Брат приходил снова и снова, и Кэрол начала фальшивить — общаться ей становилось все труднее. На свет выглянула Донна и принялась «говорить поэтически». Джеймс в шутку начал называть меня «бухтелкой» и просить, чтобы я перестала «тарахтеть». Я застыла: казалось, возвращается мой страшнейший кошмар. Он снова называл меня дурой, чокнутой, говорил, что меня невозможно понять. Я смотрела на него и не могла взять в толк, как случилось, что в моей квартире он чувствует себя, как дома. В конце концов до него дошло: я не просто «не в настроении». Я снова стала такой же, как была, — а у него найдутся в жизни занятия поинтереснее, чем тратить время на «чокнутую» сестру, которая его не замечает или всем своим видом дает понять, как противна ей его компания. Джеймс ушел и вернулся в мою жизнь два года спустя — и тогда мы снова, как и прежде, сделались врагами. * * *Донна была призраком — и теперь призрак ко мне вернулся. Однако люди привыкли видеть Кэрол — и Кэрол вела отчаянную битву за свое существование. Я начала бояться больших помещений. Стоило зайти в торговый зал большого магазина, как у меня начиналась дрожь и подгибались ноги. Я снова превратилась в перепуганного зверя в клетке: бежала от любых попыток со мной сблизиться — лишь за Криса отчаянно цеплялась, как за единственного взрослого, способного защитить меня от вторжения внешнего мира. Работать я уже не могла — я убегала с работы без объяснений. Меня трясло, казалось, что вот-вот потеряю сознание. В панике я смотрела на знакомую обстановку и не могла понять, что все это такое, зачем оно и почему я заставляю себя здесь оставаться. Кэрол блестяще проходила собеседования, устраивалась на работу — а несколько недель спустя Донна бросалась наутек. — 73 —
|