|
«Да не думаешь ли ты, что я умом слаб?! – Здравый Смысл возмутился. – Внутри у меня только организм мой здоровый расположен, и нет там никаких дозорных-помощников!». «Все так, брат, не серчай, только тебе по плану нашему за собой наблюдать надобно. Тяжело это, ты все больше за другими привык смотреть, но надо сейчас это очень. Иначе, как действует змеюка не узнаем, сестру не спасем, и сами как Горох станем», – вот как Знание брату ответил. «Ладно, понимаю, не мальчик какой-нибудь! Только как мне этого помощника-дозорного в себе сыскать?». «Да он сам быстро найдется! – Знание говорит. – Ты, давай, расскажи мне о чем думаешь сейчас». «Думаю о том, что стою здесь в одежде заморской, как дурак, скоморох доморощенный!» – с заминкой Здравый Смысл ответил. «Хорошо, а чувствуешь что?». «Как это?! – Здравый Смысл удивился. – Ничего не чувствую, сестру хочу выручить!». «Ой не то, не то, говоришь, – Знание головою покачал. – Что на сердце у тебя, честно, по правде сказывай!». Закручинился тут Здравый Смысл, руку к сердцу приложил и такую речь повел: «А на сердце-то у меня как будто камень источник силы моей придавливает! Виноват я, не уберег сестрицу, вовремя беду не распознал! А себя еще умным считал! Страшно мне за нее, а вдруг и нет ее в живых больше, зря мы только себя обманываем! Победила нас змеюка подколодная!» Обнял тут Знание брата своего меньшого, по голове как дитя малое погладил, и сказывает: «Вот она откуда стена-то перед нами невидимая вырастала! Ведь и у меня, брат, на сердце та же кручина. Она, змеюка, наши чувства тайные пользует, защиту из них для себя делает, да силу набирает! Ладно, брат, хорошо, что сердце облегчил, а скажи теперь, чего желаешь ты сделать?». «Желаю я эту змеюку поганую в порошок стереть, да ей же самой в похлебку насыпать!» – Здравый Смысл выкрикнул. «Э, да это в тебе злость, гнев молодецкий говорит, еще одно чувство, что Манипуляция использует. Сейчас тебе чувствовать гнев, желать расправы никак нельзя. Злоба разум твой светлый застилает, вина и страх тебя силы лишают и препятствия непреодолимые привлекают». «Что ж делать мне, брат, неужто не гожусь я для плана нашего?» «Годишься, годишься, – Знание брата успокоил. – Только теперь пришла пора тебе имя свое припомнить!» «Да чего уж припоминать-то его?! Я ж его сызмальства знаю!» «А ну, назови себя!» – Знание брату приказывает. «Здравый Смысл! Здравый Смысл я!» – брат гордо ему говорит. «Ну, что теперь чувствуешь, брат?» – Знание спрашивает. «Чувствую силу богатырскую, радости прилив, веру чувствую», – брат ему серьезно отвечает. «Вот, то-то же, помни-вспоминай имя свое, как чувства негодные тебя одолевать в царском тереме начнут. Именем этим гордым своего дозорного, внутри сидящего, назови. Лишь позовешь его по имени, вмиг на помощь придет!» – напутствовал брата Знание. — 47 —
|