Исповедь гипнотизера. Книга 3. Эго или профилактика смерти

Поговорим, поговорим... Прав ли я, что в любом общении, в любом человечьем изделии и усилии — бессмертно живет и здравствует, и пере-живает себя только одна эта вот голая живая душа, вся как есть, только искренность, летящая к искренности, только душа-к-душе без никакого желания как-то там повли­ять, подействовать, показаться?.. Вне мастерства, вне эстетики, вне оценок — она, душа, просто есть, и в ней как раз неправильности хороши. Или нет?..

Прав ли, что жизнь — передача души, пересыл — от существа к существу — и ничего больше, достаточно?.. Куда-то мы несем души свои — дальше, дальше — куда-то должны донести — куда?..

В личном бессмертии душа неминуемо потерялась бы — «Аще не умрешь, не оживешь». А сохранение имени своего, памяти о себе в живущих — только поверхность этой вот передачи, необязательный знак. Вечно живет только БЕЗЫМЯННАЯ ПАМЯТЬ — за ней все наше необъятное прошлое, за нею и будущее.

„Вот еще, кстати, одно доказательство —ты представ­ляешь, радость какая? — пока я писал это, перестала болеть голова, хотя по всем законам физиологии дол­жна была разойтись до смерти.

Сие не значит ли, что возбужденный телесным недо­моганием дух, искупавшись в Истине, произвел сум­мой своих движений исцеляющую работу? Прощаясь с тобой сегодня, могу лишь пожелать, чтобы твоя голова после прочтения следующего моего опуса разболелась не слишком.

...Интересный путь прошло значение слова «пошлый». По Далю, изначально «пошлый» значило «старый», «давний», «древний», «исконный». Старая, торная, хо­женая дорога — дорога пошлая, ив такой дороге плохого ничего не усматривалось, напротив — самая надежная, приведет. С какого-то времени, однако, по­является оттенок неодобрения: «пошлый» — значит уже

262

«устарелый», «слишком общеизвестный», «недоевший», «избитый», «вышедший из употребления», а затем и «низкий», «грубый», «вульгарный», наконец, «неприлич­ный».

Тепловатый привязчивый запашок, исходящий из несвежих продуктов... Именно — иначе как в обоня­тельных категориях суть не схватить. Пошлость пахнет подкисшим пивом и вчерашними газетами, от нее несет молью, духами, противозачаточными пилюлями. Можно учуять и пот тревожности, и самодовольство, и зависть, и не допускающую в себе сомнений добропо­рядочность...

Пошлость пахнет протухшей наивностью.

Качество, казалось бы, противоположное (первоздан-ность! свежесть!), пошлость тем не менее из наивно­сти и происходит. Утрата наивности и есть, собствен­но, пошлость, но утрата не изъятием, а распадом.