|
Д-р Павлов.— Вполне возможно, так многим и показалось. Я сразу понял, что Антон не притворяется, все всерьез: увидел, как помутнели его глаза, утеряли подвижность зрачки, порозовела кожа — изобразить такое нельзя, это был настоящий транс. Меня охватил 255 ужас — что сейчас будет?.. Не соблюл второй пункт договора: что было силы пихнул в бок — нуль реакции. Еще раз толканул, тронул локоть, плечо — типичная каталепсия... Тут Оргаев заметил мои попытки, властным жестом приказал прекратить (не узнал, слава Богу, сработал грим), и другим, не менее властным — препроводить на сцену. Я выполнил третий пункт. Все дальнейшее, до начала МУЗЫКИ, помню слабо. Там, в общем-то, и запоминать было нечего, все многажды пройдено... Антон сидел среди остальных сомнамбул на сцене, никем не узнанный,— сидел, стоял, двигался, застывал опять с мутным взглядом, с розово-стеклянным лицом. Выполнение всех внушений, участие в групповых сценах... Начались индивидуальные перевоплощения. Двое Репиных рисовали углем на больших листах — один изобразил нечто вроде паука, а другой самого Оргаева, довольно похоже. Еще один Репин... Нет, это уже Пауль Клее, абстракция. Оргаев внушает: «При восприятии этих ритмических световых пространств у вас нарастает чувство восторга, переходящее в экстатическую отрешенность. Вы чувствуете себя корпускулой мироздания, частицей необъятного целого, это доставляет вам неизъяснимое наслаждение...» ...Вдруг тоненькая черноволосая девушка, только что бывшая Надей Павловой и выделывавшая немыслимые антраша, начинает с закрытыми глазами раскачиваться и восхлипывать. Страдальческая судорожная гримаса... Вскрывается внутренний конфликт, осложнение, потом будет плохо. Нужно немедленно глубоко усыпить, а затем мягко, успокоительно пробудить с лечебным внушением. Но Оргаев этого не делает: если что, просто выгонит вон со сцены, к чему возиться. А что такое с Антоном?! — И он качается. Не глядя на девушку, повторяет все ее движения и мимику с абсолютной синхронностью... Я уже поднялся, чтобы взбежать на сцену, как вдруг произошло нечто фантастическое. Антон поднимается в воздух... Мне это, конечно, привиделось, показалось, я тоже был не в себе... Поднимается — и — медленно плывет в глубину сцены — к роялю... Несколько аккордов. Еще. Еще. 256 Все поднимают головы. Оргаев смотрит окаменело: узнал. — 186 —
|