|
Девушка открывает глаза: проснулась. Антон играет. Я помню эту музыку. Она не состояла из нот. Это была Свобода. Пробудились все, один за другим. Несколько человек подошли к роялю. Другие начали двигаться в такт музыке — легко, радостно, освобождение — душой и телом. Улыбаясь, пошли со сцены... В этот только момент Оргаев вышел из оцепенения и, брызнув потом, взревел диким голосом: «Сто-о-о-п!!. Спа-а-ать!!» Никто не обратил на это внимания. Дальше смутно... Я погрузился в музыку и утратил ощущение времени. Транс. Оргаев бросается за кулисы. Антон играет. Сцена пуста. Занавес. Музыка продолжается. Тишина. Лавина аплодисментов неизвестно кому. Не помню, когда и как возле меня очутился Антон.— «Я ему вернул... Вернул клятву».— Вот и все, что он мне сказал. Какую клятву вернул он Оргаеву, я узнал только из этих записей. II. ЕЩЁ ОДНА БЕСКОНЕЧНАЯ ЖИЗНЬ Открылся дальний план. Приди, роман, сядь за столом моим, здесь можно подышать (я отойду, чтоб делу не мешать, прикрою дверь как можно тише), взять ручку или что там пишет, слегка помедлить, поглядеть в окно, (уже дрожат поджилки, но еще помедлить и помолодеть при этом), стесняться нечего — помолодеть, опять в окно, хмелея поглядеть и закраснеться, как брусника летом, дурного здесь не вижу я и не мешаю, а ты склонись, пиши, я разрешаю себе уснуть, не дольше воробья живу сегодня, но зато свободен, а ты работай — в общем, Бог с тобой, роман, коль ты ему угоден твори, что хочешь, со своей судьбой. (А вдруг, допустим, в третьем классе ты влюбишься в кого-нибудь?) Я отправляюсь восвояси, а ты здесь будь... Д-р Павлов.— Через восемь дней после того оргаев-ского сеанса произошло событие, обозначившее срок жизни Антона. 258 (Репортаж из астрала.) Так было или приснилось?.. Память держит все только как сон, а событие... В первую шалую апрельскую теплынь, чреватую поцелуями и драками... Да, сколько помню, почти все мои уличные бои приходились на это время: после котов начинают беситься люди: тут же и обострения всевозможных бредов.» Да, сначала, они меня высмотрели вечерком, три типа в садике напротив подъезда. Покуривали, сторонясь фонаря, посматривали искоса, один показался знакомым... Был готов, но от Жорика ожидал большей квалификации. Плохо он их гипнотизировал. Не успевали приблизиться. — По яйцам, Колька, по яйцам!.. Молния в челюсть — один рухнул затылком оземь, другой скрючился, пораженный тем самым приемом, который рекомендовал. Хук — покатился третий... Я отвернулся, сбросил с кулака липкое, глотнул воздух — и в этот миг треснуло и раскололось пополам время. — 187 —
|