Исповедь гипнотизера. Книга 1. Дом для души

Не тип. Не болезнь. Человеческое состояние. Са­мочувствие, которое может перейти в способ существо­вания.

Не нравиться себе могут не только Омеги. Но для Омег это... Чуть было не сказал: профессия. Нет, серь­езнее.

175

в. л.

Мне всегда было трудно начинать (письма тоже) и всег­да было радостно, когда что-то кончается. Наверное, у ду­ховно здорового человека все наоборот.

Мне 29 лет. Рабочий. Образование — среднее специаль­ное. Живу в сельской местности. Холост.

Суть моей проблемы в том, что я потерял себя. Потерял и то малое, что когда-то нашел. Я разучился улыбаться. Разучился видеть мир, даже природу, хотя она была един­ственным местом, где я мог чувствовать себя свободным.

Меня многое интересовало. Я умел работать, я бы даже сказал, что умел работать с остервенением. Сейчас вижу, что в этом было что-то от отчаяния.

А теперь не могу ничего. Любое занятие сильно утомля­ет, все раздражает. Могу работать только там, где не надо думать. Ведь я могу думать только о себе. Видеть дома ра­ботающую мать всегда было чем-то вроде наказания. Но она всегда работала, и я работал. Ведь когда я что-то делал, я видел ее уже иначе. А теперь я теряю совесть. Теперь ви­деть ее работающей для меня бельмо на глазу.

Что еще о себе?..

Психологических способностей ноль целых. Простоду­шен. Глубокий инфантил, переживатель и раб обстоя­тельств.

А еще — тщеславие, зависть и мазохизм. Не умею лю­бить людей. Интеллект?.. Я человек не умный, но «для сельской местности» начитанный. Нерешительность дохо­дит до смешного. Все так и определяют причину моих сложностей — начитался. Согласен. Но не книги, конечно, виноваты. Все дело, видимо, в том, что во мне самом нет цельности. Душа — из каких-то осколков. В жизни нужна естественность. Но где ее взять, если во мне все искусст­венное?..

С детства рос застенчивым, диким. Всегда отставал от сверстников, всегда только догонял. Всегда только гото­вился жить, но не жил. Редко мне удавалось быть самим собой.

...Скоро год, как от меня ушла Она. Сказала, что слабый. Я сыграл, наверное, не свою роль, и меня полюбили. Когда же стал самим собой, произошло обратное...

С того времени и не могу выйти из шока. Можно пред­ставить, что это значит для меня, не знавшего женщины.

Любил ли я кого-нибудь? Не знаю...

У меня было много занятий, от астрономии до спорта,

176

от литературы до техники. Мог до самозабвения играть в футбол в нашей местной команде. Пикассо научился пла­вать в 72 года, а я в 27, и хорошо плаваю. Был и моржом. Но, видимо, все это было лишь для утешения собственно­го тщеславия, если сейчас ничего не осталось. Осталось только чтение лежа на диване. Но это все дальше уводит от реальности.