Ради чего? Записки спортивного психолога (Загайнов Р.М.)

И тренера можно понять. Он — тренер — поставлен сегодня в положение второстепенного, даже третьестепенного человека в мире людей спорта. Он попал в полную зависимость от своего ученика, зарабатывающего

226

сегодня деньги и командующего парадом. Тренер, не защищенный контрактом, всегда «живёт» на пороховой бочке, а взорваться она может в любой момент — чаще всего после поражения спортсмена или накопленного недовольства тренером у руководства или у хозяина клуба, команды, спорткомитета, федерации. Тренера сегодня унизили и оскорбили, и у него опустились руки — вот что произошло с российским тренером. Всё при нём — и его знания, и опыт, и умение работать с полной отдачей, и всё другое. Но нет духа, нет жизненного настроения, а есть опущенные руки, вернуть которые в боевое положение не помогает никто. И выбрал тренер свой новый имидж — образ гордого человека, в котором при всём желании слабости, готовности идти на поклон, что-то просить для себя вы не найдёте!

И ещё одно, и очень важное. Он, человек с психологией победителя, внутренне готовится к прощанию со своей профессией, некогда уважаемой и любимой. Он вышел в своей профессиональной деятельности на последнюю прямую. И хочет пройти её достойно, в одиночестве, в независимости. Ему не нужны награды и слова, он не ждёт их. Ему ничего не нужно. Только не трогайте его. И не дай Бог, не жалейте. Вот таким увидел я нашего тренера сегодня.

Очередной шаг в моём личностном развитии без преувеличения потряс меня. Как будто открылись мои глаза и не только на тренера, а я сам был тренером в своё время, но и на самого себя сегодняшнего. Я, в процессе своей работы со спортсменом, не раз и не два

227

столкнувшись с нежеланием тренера сблизиться и работать вместе, прекратил эти попытки и сосредоточился на проблемах спортсмена, сказав себе: «Мне для моей работы тренер не нужен». И ситуация выстроилась интересная и абсолютно новая для меня, да и в спорте нечто подобное если и встречалось, то, уверен, крайне редко. С одной стороны, работать мне стало значительно легче. Я сам решал, что, как и когда делать. Не было необходимости согласовывать мои действия с тренером, а также, что практически немаловажно, я не тратил время —на общение с тренером, а оно — время имело для меня особую ценность. Мой стиль работы, как я его называю, тотальный, и всё время от заката до рассвета я отдаю спортсмену: я укладываю его спать и я бужу его утром. Я контролирую все его тренировки, оценивая прежде всего концентрацию, а также другие параметры его психофизиологического состояния — свежесть, желание, удовлетворённость, профессионализм. Делаю после тренировок свои восстановительные сеансы, а перед сном мы вместе оцениваем прошедший день. Свободное время — после ужина — у нас есть, но мы обычно гуляем, и в ход идут мои записные книжки, воспринимаемые спортсменом всегда с большим интересом.

— 117 —