|
очень хороший признак. И впервые я почувствовал это вчера во время доигрывания одиннадцатой партии. Я посмотрел на Нану и удивился необычности ее позы. Она впервые смотрела не на доску и не на противницу, а выше ее головы, рассматривая картину, висевшую на противоположной стене зала. И в этот момент я поверил, что мы выиграем матч. Потому что это был взгляд в ту жизнь, которая существует вне шахмат, куда Нана начала возвращаться. ... И потому разговор с Наной перед началом сегодняшней партией, в которой ей достаточно сделать ничью, будет коротким. Я уже готов к нему, к этому, надеюсь, последнему разговору в этом матче. Я скажу, когда буду заканчивать свой сеанс: — Я обращаюсь к Вам не как к шахматистке, а как к человеку. Сегодня Вы не имеете права отдать то, что завоевано в такой жестокой борьбе. И снова шесть утра. Вчера закончился этот матч, и я сел написать последние страницы. Нана выиграла третью партию подряд и не просто выиграла, а поставила мат с жертвой ладьи, и эту комбинацию не видели мастера, находящиеся в зале. Было такое ощущение, что ничто сегодня не может остановить Нану. Она быстро принимала решения, делала сильнейшие ходы, гуляла, пока Литинская думала, постоянно сжимала в кулак пальцы правой руки, оживляя работу левого полушария мозга. 70
И на лице Наны была непоколебимая решимость, как будто сегодня только победа была ей нужна. Я видел личность и был благодарен ей. ** * А сам день был почти таким же, как предыдущие. Но я с утра не находил себе места. И сеанс Нане делал дрожащими руками. И когда Нана в начале партии сделала сомнительный ход, то я поймал себя на мысли, что если матч затянется, то у меня на это просто не хватит сил. ** * Нана давала автографы, а мы спустились в комнату пресс-центра и ждали ее там. Сидели молча. Нана вошла с улыбкой, и все встали. Она подходила к каждому, каждый пожимал ей руку и целовал ее. Я был последним в этой очереди. И когда Нана подходила ко мне, что-то вдруг остановило ее, и она посмотрела на меня вопросительно, как бы предложив нарушить эту дистанцию, которая была между нами на протяжении всего матча. Но что-то удержало меня от этого шага вперед, и я просто протянул ей руку. И она протянула свою. Но пожатие было крепче, чем обычно. ** * В самолете мы сидели рядом. Нана дремлет, а я вынимаю записную книжку и составляю план своих дел на завтра. И среди обязательных мероприятий на первое место ставлю встречу с Ноной Терентьевной Гаприндашвили. — 42 —
|