|
И именно сейчас я впервые до конца ощутил, как это трудно — быть тренером! * * * И снова — о тренировке. И о тренере. Буквально невооруженным глазом был виден накал работы. И обеспечивал этот накал тренер. Его заряд передавался им. И теперь мне понятно его исчезновение от нас в часы досуга. Он уходит в себя, накапливая этот эмоциональный запас. Понятно и другое, когда он все чаще говорит мне: — Все! Скорей бы конец! Не выдержу. И повар старается. И ребята довольны. Довольны целых три раза в день! А три раза — это очень немало в том психологическом настрое, который сейчас создаем мы все, работающие с командой. И когда мы встречаемся взглядом с поваром, я показываю большой палец. А повар в ответ показывает на сердце и говорит: — Болит, но ничего, шесть дней как-нибудь выдержу. Готовлюсь к собранию. Обязательно скажу, что доволен игрой и настроем в Смоленске. И вспомню вторую в этот день общую тренировку, которая проходила на выс-
232
что-то позвало вдруг, и я оглянулся. И увидел людей, которых не слышно, на кого я, в силу занятости с другими, пристального внимания не обращал, не мог обратить. А в этот миг оглянулся и увидел/ Они сидели рядом: массажист Сергеич, врач Бичико, администратор Костя. Сжалось сердце, и я вдруг понял, что еще две игры и все! Я не увижу их больше и, наверное, никогда не поработаю вместе с ними. * * * Долго не могу уснуть и включаю свет. Беру в руки дневник и фиксирую детали прошедшего дня, как-то отрывочно вспоминаются фразы, диалоги. Все надо вспомнить и зафиксировать, потому что все несет информацию!
После ужина подошел врач:
* * * Смотрю оценки сегодняшнего дня и думаю: «Почему такой спад?» И вспоминаю изможденные лица Мачаид-зе, Шоты, Бадри и других. Все, будто договорившись, перестали бриться. Весь вечер молча просидели у телевизора. «Почему? — спрашиваю я себя, — ведь в работе они были совсем другие?» И отвечаю себе: «Работа в данном случае была в роли переключателя, отвлекала их от этих раздумий, от вопроса: "Что же будет через эти пять дней?"» — 146 —
|