Разноцветные белые вороны

— Правда, — добавила она,— они говорят, а Римма, в основном, кивает!

Мы дали Римме довольно большую роль. Все шло вроде бы нормально, однако нас не покидало чувство, что мы уперлись в невидимую преграду, что в этой девочке есть некая тайна, без разгадки которой нам не удастся двинуться дальше. В подобных случаях наша работа напоминает мучительные раздумья следователя, перебирающего в уме различные версии. В такие моменты стараешься припомнить, как можно больше подробностей, мельчайших нюансов и прислушаться к тому, что же подсказывает тебе интуиция. А она подсказывала, что дело в маме... Но ведь мама вела себя великолепно! Заботливая и внимательная к доче­ри, она в то же время старалась не стеснять ее инициативу, у них не было конфликтов, они явно любили и понимали друг друга. И все-таки в сценках, которые они показывали, была какая-то фальшь... Мы долго не могли уловить и сформулировать, в чем же она состоит, но потом догадались. Обе словно стояли на цыпочках, это были идеальная мама и идеальная дочка: во всем, что бы они ни говорили и ни делали, ощущалось стремление к полному, абсолютному совершенству. Вроде бы что в этом плохого? Наоборот, хорошо: и мама, и ребенок стремятся к идеалу. Стре­мятся быть самыми вежливыми, самыми правильными, самыми благовоспитанными. Однако Римма, как мы к тому времени убедились, не настолько жаждала лидер­ства, и эти установки сковывали ее, подавляли волю. Она никогда не шалила, а в разговорах с девочками (к тому моменту Римма уже перестала отделываться кив­ками и односложными фразами) явно сквозили ласко­во-назидательные интонации матери. Если же она заражалась их звонким смехом, в следующую минуту лицо ее выражало смущение, словно смех был чем-то не совсем приличным.

Мы решили еще немного понаблюдать, проверить свою догадку, но долго ждать не пришлось, поскольку события вдруг стали развиваться стремительно. Бук­вально на следующем занятии мать выразила недово­льство тем, что... девочке дали слишком маленькую роль.

— Ей надо как можно больше говорить, а у нее всего три фразы, — пожаловалась она. — А ведь Риммочка дома всю пьесу одна разыгрывает. Ну, пожалуйста, дайте ей еще хоть немножко! Катя вон главную роль получила, хотя все время путается, ничего не может наизусть выучить.

Она так горячо доказывала свою правоту, что мы в какой-то момент даже засомневались и заглянули в текст: неужели девочка действительно говорит на про­тяжении спектакля всего три фразы? Как и следовало ожидать, претензии оказались весьма преувеличенны­ми. Римма принимала участие в четырех сценах, где у нее было достаточно много слов. Но лавры примадон­ны явно не давали маме покоя... Именно ей, а не Римме. Распределяя роли и проводя первые репети­ции, мы внимательно следили за реакцией детей и видели, что Римма своей ролью вполне довольна.