Тошнота

чтобы ты не менялся, -- так удобнее. Я не похожа на тебя, мне вовсе не

нравится, что кто-то думает так же, как я. Да и потом, ты ошибаешься.

Я рассказываю ей о том, что со мной произошло, говорю о существовании

-- наверно, слишком пространно. Она прилежно слушает, расширив глаза,

вздернув брови.

Я кончил -- на ее лице облегчение.

-- Ну так вот, ты думаешь совсем не так, как я. Ты недоволен, потому

что хотел бы, чтобы вещи располагались вокруг тебя словно букеты цветов, а

тебе чтобы для этого не пришлось и пальцем шевельнуть. Я никогда так многого

не требовала -- я хотела действовать. Знаешь, когда мы с тобой изображали

искателей приключений, -- ты был тем, с кем приключения случаются, а я той,

кто их вызывает. Я говорила: "Я человек действия". Помнишь? Ну так вот, а

теперь я просто-напросто говорю: "Быть человеком действия нельзя".

Должно быть, по моему лицу она видит, что меня не убедила, потому что

начинает горячиться и заявляет уже решительней:

-- К тому же есть многое, чего я тебе не сказала, это слишком долго

объяснять. Например, даже в ту минуту, когда я действовала, мне надо было

говорить себе, что это может привести к... роковым последствиям. Не могу

толком объяснить...

-- И не надо, -- нудно упорствую я, -- об этом я думал тоже.

Она глядит на меня с недоверием.

-- Послушать тебя, ты обо всем на свете думал то же, что и я, -- очень

странно.

Убедить я ее не могу, только вызову ее гнев. Я молчу. Мне хочется

стиснуть ее в объятиях. Вдруг она бросает на меня тревожный взгляд:

-- Но если ты все это думал, как тогда быть?

Я опускаю голову.

-- Стало быть, я... я живой мертвец? -- тяжело повторяет она.

Что я могу ей ответить? Разве я знаю, зачем мы живем? Я не отчаиваюсь,

как она, потому что никаких особых надежд я не питал. Скорее я... удивлен

жизнью, которая дана мне ради -- ради НИЧЕГО. Я не поднимаю головы, мне не

хочется видеть в эту минуту лицо Анни.