Сократ

Почтение к закону эллины даже считали присущей им главной чертой, отличавшей их от «варваров», как они именовали всех неэллинов. Любопытна в этой связи оцен­ка, которую во времена азиатских походов Александра Македонского дал один из индийских мудрецов, Дандам, своим греческим коллегам. По словам Плутарха, «выслу­шав о Сократе, Пифагоре и Диогене, он сказал, что люди эти были, по его мнению, щедро одарены, но прожили свою жизнь слишком подчиняясь законам» (Плутарх. Александр, 65).

Правда, уже во времена Сократа полисный патрио­тизм и авторитет законов подверглись сомнениям и на­падкам, особенно сильно со стороны софистов. Черты космополитизма, однако, заметны во взглядах не одних только странствовавших учителей мудрости, они имели более широкое распространение, свидетельствуя о начав­шемся процессе кризиса традиционного уклада полиса, греческого города-государства. Так, Аристипп, слушатель Сократа, говорил о себе: «Да я ... и не причисляю себя к обществу и повсюду остаюсь иностранцем» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, II, 1, 14). А младший совре­менник Сократа знаменитый Демокрит (ок. 460—370 гг. до н. э.) высказался еще более глобально и определенно: «Мудрому человеку вся Земля открыта. Ибо для хорошей души отечество—весь мир»[9]. Для Эпикура (341—270 гг. до н. э.) и стоиков человек — уже гражданин вселенной.

Оставаясь в традиционном горизонте полисного пат­риотизма, Сократ критически относился к различным современным ему космополитическим веяниям и настаи­вал на обязанностях гражданина по отношению к госу­дарству. Речь при этом шла о законных обязанностях свободных и равных граждан в условиях разумно и спра­ведливо упорядоченного полиса. Лишь на этом пути до­стижима, по мысли Сократа, свобода — «прекрасное и величественное достояние как для человека, так и для государства» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, IV, V, 2). Поступать свободно, поясняет Сократ, значит по­ступать разумно, наилучшим образом. Этому препят­ствует невоздержанность, ведущая к тому, что человеком управляют телесные удовольствия. Невоздержанность, отчуждая людей от добродетели, влечет к низкому раб­ству и несвободе, парализует заботу человека о его обя­занностях и весь законный порядок полисной жизни.

Возражая софисту Калликлу, восхвалявшему своево­лие, произвол и тиранию сильных над слабыми, Сократ отстаивает равенство как один из безусловных принципов полисного правопорядка и справедливости. «Мудрецы учат, Калликл,— замечает Сократ,— что небо и землю, богов и людей объединяют общение, дружба, порядоч­ность, воздержанность, справедливость, по этой причине они и зовут нашу Вселенную „порядком" („космосом"), а не „беспорядком", друг мой, и не „бесчинством". Ты же, мне кажется, этого в расчет нисколько не принимаешь, несмотря на всю свою мудрость, ты не замечаешь, как много значит и меж богов, и меж людей равенство,— я имею в виду геометрическое равенство,— и думаешь, будто надо стремиться к превосходству над остальными» (Платон. Горгий, 508). Под «геометрическим равенством» при этом имеется в виду политическая справедливость, равенство по ценности в делах политической добродетели в отличие от простого числового арифметического равен­ства. Ценность человека не в его силе и способности к насилию во имя власти, но в его разуме, в его понима­нии блага полиса и владении политической добродетелью. А это требует соответствующего воспитания и учения.