|
Но нужно ли любить любовь? Наверное, нужно, но мы и так ее любим (потому что, как минимум, любим быть любимыми), или мораль была бы бессильна против того, кто не любил бы ее. Без этой любви к любви мы бы пропали – возможно, именно так можно определить настоящий ад, в смысле того проклятия, которое настигает нас здесь и сейчас. Надо или любить любовь, или не любить вообще ничего – или любить любовь, или пропа?сть. Какое еще может быть принуждение? Какая мораль? Какая этика? Не будь любви, что осталось бы от наших добродетелей? И чего они стоили бы, если бы мы их не любили? Гораздо яснее, чем Кант, сформулировали эту идею Паскаль, Юм и Бергсон: мораль основана скорее на чувстве, чем на логике, в ней больше от сердца, чем от разума, и даже сам разум руководит ею (через универсальность) и служит ей (через благоразумие) лишь в той мере, в какой мы сами этого желаем. Кант полагал, что с эгоизмом или жестокостью способен справиться принцип непротиворечивости, – вот уж чудак! Как будто того, кто без всяких колебаний готов лгать, убивать и пытать, станет заботить, может ли максима его поступков быть возведена в непротиворечивый универсальный закон! Да что ему до противоречивости или непротиворечивости? Что ему до универсальности? Мораль нужна нам только в отсутствие любви. Но мы способны к любви – и чувствуем потребность в ней – только тогда, когда испытываем хоть малую толику любви, пусть даже к себе самим, той любви, что была нам дарована, что мы сумели сохранить, той любви, к какой стремимся и о какой мечтаем. Таким образом, любовь первична, хотя и не абсолютна (в этом случае она была бы Богом), по отношению к морали, долгу и Закону. Она – альфа и омега всякой добродетели. Мать и дитя. Тепло тел и сердец. Голод и молоко. И желание – прежде всего желание. Ласка, способная утешить. Руки, умеющие защитить. Голос, вселяющий мир и покой. Мать, кормящая грудью младенца, – здесь все очевидно. Но вот более удивительная картинка: мужчина, оберегающий сон ребенка. Если бы любовь не предшествовала морали, разве мы знали бы, что такое мораль? И что такого может предложить нам мораль, что было бы лучше любви, из которой она происходит, которой ей не хватает, которая ею движет? Только любовь делает ее возможной, заставляя вновь и вновь тянуться к любви и освобождая от самой себя. Круг? Может быть, и круг, но не порочный, потому что каждому очевидно, что в начале и в конце мы получаем разную любовь. Одна – условие Закона, его источник, его корень. Другая – скорее ее результат, ее самая блистательная победа. Как я уже говорил, любовь – это альфа и омега добродетелей, иначе говоря, две разные буквы и две разные любви (по меньшей мере, две!), и от одной до другой простирается целый алфавит, который нужно прожить. Если это и круг, то добродетельный, круг, благодаря которому становится возможна добродетель. От любви нельзя освободиться, потому что нельзя освободиться от желания. Но желание изменчиво (меняется и его природа, и его объект), и любовь преобразуется и преобразует нас. Поэтому, прежде чем говорить о собственно добродетели , сделаем небольшое отступление. — 145 —
|