Слова и вещи

1 Соndillас. Essai sur l'origine des connaissances humaines (?uvres, Paris, 1798, t. I, p. 188—208).

95

тожает расстояний и не упраздняет время; напротив, он позво­ляет их развертывать и постепенно обозревать. Вещи при по­средстве знака становятся: различными, сохраняются в своем тождестве, разъединяются и соединяются. Западный разум вступает в эпоху суждения.

3. Остается третья переменная; переменная, которая мо­жет принимать два значения: по природе и по соглашению. Давно было известно — задолго до «Кратила», — что знаки мо­гут быть даны природой или образованы человеком. XVI век также знал об этом и распознавал в человеческих языках уста­новленные знаки. Однако искусственные знаки обязаны своей жизнеспособностью исключительно их верности естественным знакам. Последние издавна составляли основу всех других зна­ков. Начиная с XVII века соотношение природы и соглашения оценивается противоположным образом: естественный знак — не что иное, как элемент, выделенный из вещей и конституи­рованный в качестве знака познанием. Следовательно, он яв­ляется предписанным, негибким, неудобным, и ум не может подчинить его себе. Напротив, когда знак устанавливается по соглашению, то его всегда можно (и действительно нужно) вы­бирать так, чтобы он был прост, легок для запоминания, при­меним к бесконечному числу элементов, способным делиться и входить в состав других знаков. Установленный человеком знак — это знак во всей полноте его функционирования. Именно этот знак проводит рубеж между человеком и животным; именно он превращает воображение в сознательную память, спонтанное внимание — в рефлексию, инстинкт — в разумное познание 1. Недостаток именно таких знаков Итар открыл у «Дикаря из Авейрона». Среди этих установленных знаков естественные знаки являются лишь начальным наброском, приблизительным рисунком, который может быть завершен лишь введением элемента произвола.

Но этот произвол измеряется своей функцией, и его пра­вила очень точно определены ею. Произвольная система зна­ков должна давать возможность анализа вещей в их наиболее простых элементах; она должна разлагать их вплоть до основы; но она должна также показывать, как возможны комбинации этих элементов, и допускать идеальный генезис сложности ве­щей. «Произвольное» противопоставляется «естественному» лишь в той мере, в какой хотят обозначить способ установле­ния знаков. Но произвольное — это также аналитическая ре­шетка и пространство для комбинаторики, посредством кото­рых природа обнаруживает свою сущность на уровне исходных впечатлений и во всевозможных формах их соединения. В своей совершенной форме система знаков представляет собой про­стой, абсолютно прозрачный язык, способный к обозначению