Слова и вещи

2 Т. Grimm. Deutsche Grammatik, 2е ?d., 1822, v. I, S. 5. Этих анали­зов нет в первом издании (181$).

3 Id., ibid., S. 5.

4 Ворp. Grammaire compar?e, Paris, 1866, p. 1, note.

311

обходимо определяли их изменения для классической мысли, они сами по себе становятся основным принципом эволюции. Таким образом, здесь тоже именно «анатомия» 1 определяет судьбу.

3. Это определение закона изменений согласных и гласных позволяет установить новую теорию корня. В классическую эпоху корни определялись двойной системой постоянных: бук­венных постоянных, которые задают некоторое произвольное число букв (иногда даже только одну букву), и смысловых по­стоянных, которые перераспределяют вокруг основной темы не­которое бесконечно растяжимое количество смежных значений; на пересечении этих двух постоянных — там, где один и тот же смысл передается посредством одной и той же буквы или слога, — и происходит обособление корня. Корень есть сердце­вина выражения, допускающая бесконечные преобразования путем отклонений от первоначального звучания. Однако если отдельные гласные и согласные преобразуются по вполне опре­деленным законам и при вполне определенных условиях, то корень должен быть в известных пределах устойчивой языковой единицей, которая поддается вычленению вместе со всеми сво­ими возможными вариациями и формами и тоже представляет собой элемент языка. Для определения первоначальных и про­стейших элементов языка всеобщая грамматика должна была мысленно возвращаться к тому моменту, когда звук, еще не будучи словом, соприкасался каким-то образом с представле­нием во всей его непосредственной живости. Теперь же все эле­менты языка находятся внутри него самого (даже если они принадлежат другим языкам), так что установить их постоян­ный состав и картину его возможных изменений можно уже с помощью чисто лингвистических средств. Таким образом, эти­мологии уже не приходится постоянно возвращаться к первона­чальному языку, состоящему из стихийных выкриков, — она превращается в аналитический метод со своей сферой примене­ния, позволяющий найти в каждом слове корень, на основе ко­торого оно образовано: «Корни слов стали поддаваться выявле­нию лишь в результате успешного анализа флексий и дерива­ций» 2.

Таким образом, обнаруживается, что в одних языках, на­пример в семитских, корни двусложные (и состоят обычно из трех букв), а в других (например, в индогерманских), как пра­вило, односложные, причем некоторые даже состоят из одной-единственной гласной: «i» является корнем глаголов, означаю­щих «идти»; «и» — глаголов, означающих «звучать». В боль­шинстве случаев, однако, корень в этих языках включает по