Слова и вещи

1 Fr. Schlegel. Essai sur la langue et la philosophie des Indiens Paris, 1837, p. 57.

2 Id., ibid., p. 56.

3 Id., ibid., p. 47.

308

которые, однако, не сохраняют при этом свободное состояние предельных словесных атомов, но начинают сплавляться в еди­ное слово; арабский язык уже примешивает к системе аффиксов систему флексий; кельтский язык преимущественно флективен, однако и в нем можно обнаружить остатки «аффиксальных языков». Нам скажут, быть может, что оппозиция эта была из­вестна уже в XVIII веке и что издавна умели отличать комби­наторику китайских слов от склонений и спряжений в таких языках, как греческий и латинский. Возразят также, что уста­новленная Шлегелем абсолютная оппозиция вскоре была под­вергнута критике у Боппа: там, где Шлегель видел два различ­ных типа языков, решительно несопоставимых друг с другом, там Бопп искал их общее происхождение, стараясь показать 1, что флексии порождаются не внутренним и самопроизвольным развитием некоего первоначального элемента, но являются ча­стицами, присоединенными к слогу основы; так, «m» в первом лице санскритского глагола bhav?mi или «t» в третьем лице bhav?ti— это результаты соединения корня глагола с место­имениями m?m (я) и t?m (он). Однако для построения фило­логии важно не только знать, обладали ли все эти элементы спряжения в более или менее отдаленном прошлом отдельным существованием и самостоятельным значением. Более важным и собственно отличающим исследования Шлегеля и Боппа от тех исследований XVIII века, которые, казалось бы, их предвос­хищали2, представляется то, что первоначальные слоги полу­чают здесь способность разрастаться (путем внешнего добавле­ния или внутреннего расширения) лишь одновременно с внут­ренними правильными преобразованиями корня. В китайском языке, например, существуют лишь законы последовательности элементов, в тех же языках, где корни способны к разрастанию (будь эти корни односложны, как в санскрите, или же много­сложны, как в еврейском), неизбежно обнаруживаются также формы закономерных внутренних изменений. Ясно, что новая филология, которая пользуется для характеристики языков кри­териями внутренней организации, отказалась от распространен­ных в XVIII веке иерархических классификаций, в силу которых одни языки оказываются важнее других, потому что они более точно и тонко расчленяют представления. Собственная ценность признается теперь за каждым языком: они различаются лишь своей внутренней организацией. Отсюда интерес к тем редким, мало распространенным, недостаточно «цивилизованным» язы­кам, который проявляет Раcк в своем обширном исследовании языков Скандинавии, России, Кавказа, Персии, Индии.