Слова и вещи

21

сел — значительно превосходит замысел известной и популяр­ной книги Т. Куна «Структура научных революций»: Кун лишь описывает те или иные признаки парадигм, а Фуко стремится вычленить подлинные познавательные структуры. Вина того, что это не вполне удалось Фуко, не в порочности замысла, а в не­систематичности метода, приведшего к «неразумию развития разума» при переходе от одной эпистемы к другой (Лиаже).

Однако, пожалуй, самая важная проблема, к обсуждению которой сводятся все другие споры — и о фактах в концепции Фуко, и о ее философском и методологическом смысле, — это проблема человека и истории.

Для того чтобы научиться действовать в настоящем и осмыс­ленно строить будущее, человек должен научиться понимать свое собственное прошлое — время культуры, пронизывающее и во многом определяющее его. Действие в настоящем и тем бо­лее устремленность в будущее предполагают выход за пределы того, что налично дано в человеке, выявление в нем еще не рас­крывшихся возможностей. Для современного человека своеоб­разной рекогносцировкой такой способности выходить за соб­ственные пределы оказывается познание истории. История не может в собственном смысле слова быть переделана, но она может быть переосмыслена. Для современного человека исто­рия — это не объект музейного любопытства и не учебник с го­товыми рецептами действия на все случаи жизни. История не дает всеобщих рекомендаций, но зато она скрывает в себе мно­жество смыслов, гораздо больше того, что черпает из нее каж­дая конкретная эпоха, избирающая и развивающая лишь один и опускающая другие возможности гуманистического осмысле­ния прошлого. Все сказанное в полной мере относится и к об­ласти истории науки и культуры, которую исследует Фуко.

Исследование истории, а также истории науки и культуры критично по самому своему замыслу, поскольку оно учит отре­шаться от всех предлагаемых современным мышлением некри­тических стереотипов мысли, языка, действия. Историческое ис­следование показывает их несамоподразумеваемость, их истоки и начала, их конкретно-исторические причины, а следовательно, их преходящий ограниченный смысл. Оно подрывает эгоцен­тризм человека каждой конкретно-исторической эпохи, показы­вая возможность и неизбежность также и других способов со­циальной жизни, других установок, ценностей, идеалов. Именно поэтому в наши дни трактовка истории культуры — предмет го­рячих споров и идеологических столкновений.