Русская Философия. Энциклопедия

Соч.: Королевские размышления. М., 1915; Воспоминания. 4-е изд. М, 1995; О чудесах и чудесном. М., 1991.

Лит.: Антокольский П. Г. Проза и память // Новый мир. 1972. № 6; Айдинян С. А. Анастасия Цветаева // Цветаева А. И. Неисчерпаемое. М., 1992.

С. А. Айдинян

ЦВЕТУЩАЯ СЛОЖНОСТЬ - центральный период сфор­мулированного А". Н. Леонтьевым закона «триединого про­цесса развития», в котором он вслед за Данилевским ут­верждал, что все общественные организмы, во многом уподобляемые организмам природным, рождаются, жи­вут и умирают: рождение определял как «первичную про­стоту», смерть - как «вторичное смесительное упроще­ние», жизнь, как «Ц. с». Этот период характеризующийся яркостью, многообразием, противоречивостью, восприни­мается Леонтьевым гл. обр. сквозь призму натуралисти­чески-эстетического видения мира. Эстетический крите­рий у него столь же универсален, как и физический. По его словам, «начиная от минерала и до самого всесвятейшего человека» все тела имеют вес, в них происходят химичес­кие процессы и т. д., в то же время они могут быть равным образом «привлекательны и даже красивы - какой-нибудь кристалл и Александр Македонский, дерево и сидящий под ним аскет». Эстетика жизни для Леонтьева значительно важ­нее отраженной красоты искусства. В основе его представ­лений о Ц. с. - стремление к красоте, общий закон к-рой (в известной мере тождественный гармонической связи за­конов природы) он определяет как «многообразие в един­стве». Он пытался подчинить мораль эстетике или отожде­ствить их и т. обр. утвердить «мораль ценностей», а не со­страдание к человеку. Поэтому народ Леонтьев восприни­мал преимущественно эстетически, народолюбие для него не характерно, т. к. только мораль неравенства порождает могущество и цветение жизни. «Он прозревает ту онтоло­гическую истину, - отмечает Бердяев, - что бытие есть неравенство, а равенство есть небытие». Защищая нера­венство во имя красоты жизни, Леонтьев думал преиму­щественно не о страждущем, а о поэтическом человече­стве. Как сторонник Ц. с. Леонтьев часто вынужден бо­роться с самим собою, пытаясь примирить свой эстетизм с моралью и религией. В одном из своих писем он писал, что там, «где много поэзии - непременно будет много веры, много религиозности и даже много живой морали». Фило­соф не искал, да и не хотел царства Божьего на земле, цар­ства правды и справедливости. Он любил драматизм исто­рии, с ее борьбой, противоречиями, контрастами. Страх эстетически привлекает его больше, чем любовь, ибо страх - «начало двуликое», а любовь - «начало одноликое». Ему чужды состояния тождества и равенства в природе и об-ве. Он видит глубокий смысл в разделенное™, противостоянии полярных начал. Этим гл. обр. и обусловливается его трак­товка Ц. с, к-рая, в свою очередь, вынуждает его (порой чрезмерно) преувеличивать значение обнаруженных про­тивоположностей. По Леонтьеву, период «первичной про­стоты» для Зап. Европы начинается в IX в. (эпоха Карла Ве­ликого), а для Руси - в кон. X в. (после ее крещения князем Владимиром). Начала периода Ц. с. он обнаруживает во вре­мена сильных монархических государств, максимально раз­вивших свою материальную и духовную культуру. Много­цветье, красоту, сложность им придает прежде всего сослов­ная, иерархически-аристократическая структура об-ва. По его мнению, период Ц. с. для Зап. Европы следует отаеста к эпохе Возрождения. Восхищаясь ценностями западноевро­пейской аристократической жизни, Леонтьев грезит не толь­ко ее династиями, рыцарством, замками, манерами и т. д., но даже и папством. Поэтому он весьма негатавно характе­ризовал завершение в Зап. Европе периода Ц. с. в кон. XVIII в. (до Великой французской революции). В России, по Леонть­еву, период Ц. с. начинается вместе с реформами Петра I. Весьма уважительно относился он и к деятельное™ Екате­рины II. Ибо полагал, что деспотизм Петра и внутренняя политика Екатерины способствовали расслоению об-ва, уси­лению неравенства, обусловивших могущество и рост Ц. с. в России. В это время Россия так сильна, оригинальна и слож­на, что вполне может вместить в себя многие ценности Зап. Европы, не опасаясь расшатать свои основы. В сер. XIX в. (после отмены крепостного права) период Ц. с. в нашей стра­не завершается. Россия все более напоминает какую-то «среднепропорциональную» Европу, ее культура переста­ет удовлетворять подлинные духовные запросы. Леонтьев -один из первых рус. философов, остро чувствовавших опас­ность подмены духовных ценностей утилитарными ценнос­тями буржуазного об-ва. У него европейский буржуа вы­зывает такую же антипатию, как и рус. буржуа. И тот и др., насаждая культурное однообразие, окончательно разруша­ют Ц. с, что неизбежно «ведет к холодной бездне тоски и отчаяния». Ц. с. гибнет не только от разрушения красоты, но и от распространения политических свобод. Поэтому Ле­онтьев остро критикует буржуазный либерализм, к-рый ведет «к какому-то среднеевропейскому типу общества», порождающего «какого-то среднего человека». Он призы­вает как можно бережнее хранить и оберегать традиции Ц. с. Для этого нужно «подморозить» Россию, остановить процесс ее гниения и разложения, «учиться делать реак­цию». Понимая, что возврата в прошлое (в период Ц. с.) у России нет, Леонтьев считал, что рус. мысль должна быть не просто реакционной, а «реакционно-двигающей». Не­обходимы реформы, к-рые могут препятствовать наступ­лению периода «вторичного смесительного упрощения».