|
Другое модное суеверие – восточный двенадцатилетний цикл, тоже изобилующий всякой живностью – свиньями, обезьянами, драконами и т. п. Уже одно то, что этот культ пришел из стран с совершенно чуждой нам религией, должно было бы насторожить потомков создателей Святой Руси, но, к сожалению, они растеряли свою православную гордость, и чужие фантазии стали предпочитать собственной истине. А ведь истина до сих пор рядом с нами, наша Церковь хранит ее в неповрежденном виде и готова поделиться ею с каждым желающим. Почему же так мало желающих? Потому, конечно, что нет воли к истине, то есть нет веры. С этим безволием нам надо покончить, иначе история покончит с нами как с нацией. Мы должны сознательно выращивать в себе веру, не дожидаясь, пока поле нашей души целиком зарастет сорняками, и делать это можно независимо от воцерковления. Ведь если бы вне церковной ограды нельзя было бы обрести волю к истине, то, поскольку лишь эта воля может подвести к ее калитке, спастись могли бы только дети священников, а Господь предусмотрел возможность спасения для всех. Сегодня молодые люди и представить себе не могут, в какую тьму была погружена Россия полвека тому назад. Человек, претендовавший даже на самое скромное положение в обществе, и думать не смел зайти в церковь. Слово «бог» встречалось только в переизданиях дореволюционных авторов (разумеется, с маленькой буквы) и в выражениях «а бог его знает» или «ни богу свечка, ни черту кочерга». Невозможно было раздобыть Библию, а о существовании святоотеческих творений и другой духовной литературы мы вообще забыли. Но самое худшее было то, что с утра до вечера в наши головы вдалбливали диамат и истмат: во Вселенной нет ничего, кроме материи, а в истории нет ничего, кроме закона увеличения эффективности производства. Умные и красноречивые подлецы с громкими учеными званиями употребляли все силы своего интеллекта, чтобы мы поверили в это как в строго доказанную научную истину, а не поверить было опасно для жизни. И что же? А то, что многие из нас так и не приняли этой «истины», отторгли ее от своих душ, как иммунная система отторгает пересаженную чужую ткань. В качестве такой иммунной системы в нас сработала воля к истине. Сами не зная почему, мы так и не смогли поверить, что мир и человек устроены так пошло и безобразно. Мы страстно желали, чтобы все оказалось сделанным по-другому, и это желание было настоящей верой, хотя и не церковной. Сейчас никто нам ничего не внушает, и мы можем видеть бытие таким, какое оно нам действительно представляется. Так зачем же некоторое из нас не пользуются этим и добровольно принимают не менее безобразную, чем марксизм, ложь, будто людским микрокосмом, эквивалентным большому космосу, управляет ничтожная часть большого космоса – несколько мертвых планет? — 127 —
|