|
Но неуместность предмета влечет за собою неуместность и самой формы. Провозглашается (или молча подразумевается) автономность формы, ее самодостаточность и себетождественность, в результате чего блистательная регистрация формальных особенностей довлеет себе и сама становится своего рода "предметом". Между тем форма тождественна не себе, а содержанию (и здесь различное положено как тождественное); тождественная себе, без перехода в содержание. она бессмысленна, как бессмыслен жест вне функции душевного выражения, как бессмысленна же, скажем, стрелка барометра вне функции указания атмосферных изменений. Можно без конца изучать структурные особенности иного бодлеровского стихотворения: выявлять своеобразие его просодии, ритмики и рифмики, пристально вслушиваться в эвфоническую ткань его и обнаруживать в ней скрытую гармонию Расина или изощренную мелодику Виктора Гюго, забывая при этом действительное назначение всех отмеченных своеобразий: быть транспарантом предметного смысла стихотворения, его, так сказать, толмачом; "цветок зла" в анализе таком будет вырвал из животворительной почвы своей и обессмыслен в формалистическом "гербарии" при фантастическом умении исследователя долго и почтенно судить о запахе иссохшего цветка. Аберрации обратного подхода нами отмечены; на них мы не будем останавливаться вновь. Заметим лишь: претензия обходиться без символов и непосредственно постигать самое сущность предмета неизбежно ведет к отрицанию символических форм и, стало быть, миря культуры. Первоначальный психологизм (или иначе- биологизм) Бергсона, перенесенный им в "Двух источниках морали и религии" на сферу культуры, обернулся лишь негативным перечнем искажений этой сферы; Бергсону нечего сказать о культуре как таковой; культура как таковая оказывается расстрелянной мишенью его "симпатических вживаний"; амплитуда исследовательских интересов автора "Творческой эволюции" простирается в крайних точках своих от насекомых энтомолога Фабра до... "невыразимых смыслов" мистики Хуана де ля Крус; посредине зияет провал, или собственно культура, оставшаяся невскрытой. И то же видим мы у Гуссерля, обратившегося к проблеме культуры в последние годы жизни. Дегуманизированному миру культуры противопоставляет он "жизненный мир" ("Lebenswelt")-мир повседневного опыта и "первоначальных очевидностей" донаучной, допредикативной жизни, к которой должна обратиться философия через радикальное преодоление всех "символических картин" мира. — 56 —
|