Письмо и различие

мы психического еще не готово в момент, когда такое представление психического уже заняло, в самом «Traumdeutung», значительную тер­риторию. Попробуем измерить эту задержку.

Коренное свойство письма в некотором непростом смысле слова уже обозначено нами в другом месте как разнесение: диастема и пространствостановление времени; также развертывание в какой-то из­начальной локальности значений, которые необратимая линейная последовательность, переходя от одной точки присутствия к другой, могла разве что попытаться вытеснить — и в известной мере потер­петь в этом неудачу. Особенно в так называемом фонетическом пись­ме. Глубок сговор этого письма с логосом (или временем логики), управляемым принципом непротиворечия, основой любой метафизи­ки присутствия. Но во всяком безмолвном или хотя бы не чисто фони­ческом разнесении значений возможны цепочки, которые не подчи­няются уже линейности логического времени, времени сознания или предсознательного, времени «словесного представления». Зыбка гра­ница между нефонетическим пространством письма (даже u «фонети­ческой» письменности) и сценическим пространством сновидения.

Так что не будем удивляться, что Фрейд в попытках обрисовать странность логико-временных отношений в сновидении постоянно обращается к письму, к пространственному синопсису пиктограммы, ребуса, иероглифа, вообще нефонетичсского письма. Синопсис, а не стасис: сцена, а не картина. Лаконичность*, лапидарность сновиде­нья не то же самое, что невозмутимое присутствие окаменевших зна­ков.

Вот толкование разобрало но складам элементы сновидения. Оно показало работу сгущения и смещения. Теперь необходимо еще взять в расчет синтез, который сочиняет и ставит на сцене. Необходимо ис­следовать ресурсы инсценировки (die Darstellungsmittel). Известный полицентризм онирического представления непримирим с явно линей­ным, однолинейным развертыванием чисто словесных представлений. Логическая, идеальная структура сознательного дискурса должна по­этому подчиниться системе сновидения, подстроиться к ней как часть ее механизма. «Отдельные части этого сложного построения находят­ся, разумеется, в самых разнообразных логических соотношениях друг с другом. Они образуют передний и задний планы, отклонения и разъяснения, условия, аргументы и возражения. Когда вся масса этих мыслей подвергается давлению в работе сновидения, причем отдель­ные ее части перекручиваются, раздробляются и потом снова сплачи­ваются воедино, почти как торосы, то возникает вопрос, что же про-