С одной стороны, теоретическая значимость психографической метафоры будет становиться все более взвешенной. Ей в некотором смысле посвящается вопрос метода. Психоанализу открываются гла- [279] за на то, что он призван отказаться от сотрудничества с лингвистикой, находящейся под властью старого фонологизма и переориентироваться на грядущую графематику. Фрейд буквально советует это в одном тексте 1913 года*, и здесь не требуется никаких дополнений, толкований, переосмыслений. Интерес психоанализа к лингвистике предполагает «выход за пределы привычного смысла слова язык». «Под словом язык здесь следует понимать не только выражение мысли в словах, но также язык жестов и вообще любой другой способ выражения психической деятельности, например, письмо». Напомнив об архаичности онирического выражения, допускающего противоречие** и отдающего предпочтение зрительности, Фрейд уточняет: «Нам представляется более правильным сравнивать сновидение скорее с системой письма, чем с языком. На самом деле толкование сновидения совершенно аналогично расшифровке какой-нибудь древней пиктографической письменности, вроде египетских иероглифов. В обоих случаях имеются такие элементы, которые не предназначены для толкования (или же прочтения), но задуманы с одной только целью — служить в качестве "детерминативов", то есть устанавливать приблизительное значение какого-либо другого элемента. Многозначность различных элементов сновидения находит параллель в этих древних системах письма... Если эта концепция способа представления в сновидении до сих пор не находила себе последователей, причиной тому, как несложно понять, нужно признать факт, что психоаналитики совершенно не знакомы с подходами и знаниями, которые бы использовал филолог, приступая к проблеме подобной той, что представляют сновидения» (р. 404—405). С другой стороны, в тот же год, в статье «Бессознательное», уже проблематика самого аппарата начинает переосмысливаться в письменных понятиях — не в плане топологии следов без письма, как в «Наброске», но и не в плоскости функционирования оптических механизмов, как в «Traumdeutung». Спор между функциональной и топической гипотезами касается мест записи (Niederschrift): «Когда психический акт (ограничимся здесь актом типа представления [ Vorstellung: * «Das Interesse an der Psychoanalyse», G. W., viii, p. 390. Вторая часть этого текста. посвященная «непсихологическим наукам», в самую первую очередь затрагивает науку о языке (р. 493), а уже затем философию, биологию, историю, социологию, педагогику. — 262 —
|