Опыт о человеке

стало ясно, что электромагнитное поле нельзя раздробить на отдельные точки. Электрон нельзя было больше рассмат­ривать как независимую сущность со своим собственным су­ществованием: он был определен как предельная точка поля, рассматриваемого в качестве неделимого целого. Так был открыт новый тип “физики поля”, во многих отноше­ниях отличный от прежних концепций классической меха­ники. Аналогично развитие и в биологии. Новые холистские теории, преобладавшие в биологии с начала XX в., обрати­лись к старому аристотелевскому определению организма, утверждая, что в органическом мире “целое первично по от­ношению к частям”. Эти теории не отвергают факты эво­люции, но не могут более интерпретировать их в духе Дар­вина или его ортодоксальных последователей16. Психология в течение всего XIX в. шла (за немногими исключениями) путем Юма. Единственным методом рассмотрения психи­ческих явлений было сведение их к первичным элементам. Все сложные факты осмысливались как накопление, со­брание простых чувственных данных. Современная гештальтпсихология подвергла критике и разрушила эту концепцию; этим был открыт путь к структурной психо­логии нового типа.

Если современные лингвисты используют тот же метод и все больше сосредоточиваются на структурных пробле­мах, то это не означает, конечно, что первая точка зрения теряет значимость и интерес. Однако вместо того чтобы двигаться по прямой — и касаться исключительно хроно­логического порядка феноменов речи, языкознание описа­ло эллиптическую линию с двумя различными фокусами. Некоторые исследователи зашли столь далеко, что призна­ли сочетание описательной и исторической точек зрения, которое было отличительной чертой языкознания на про­тяжении всего XIX в., ошибочным с методологических по­зиций. Фердинанд де Соссюр заявил в лекциях, что сама идея “исторической грамматики” должна быть отброшена. Историческая грамматика, по его мнению, — гибридное понятие: оно содержит два несочетаемых элемента, кото­рые не могут быть сведены к общему знаменателю и слиты в органическое целое. Согласно де Соссюру, изучение речи — предмет не одной, а двух различных наук. При таком изучении мы всегда должны различать две различ­ные оси — “ось одновременности” и “ось последователь­ности”. Грамматика по своей природе и сущности принад­лежит первому типу. Де Соссюр проводит резкое разли­чение языка (la langue) и речи (la parole). Язык универса­лен, тогда как речь в качестве временного процесса ин­дивидуальна. Каждый индивид говорит по-своему. Но в на­учном анализе языка мы не касаемся этих индивидуальных различий — мы изучаем социальный факт, подчиненный общим правилам, — правилам, совершенно не зависимым от индивидуальности говорящего. Без таких правил язык не мог бы выполнять свою главную задачу — служить средством коммуникации языкового сообщества. “Синхро­ническая” лингвистика имеет дело с постоянными струк­турными отношениями, “диахроническая” — с явлениями изменчивыми и развивающимися во времени17. Фундамен­тальное структурное единство языка можно изучать и про­верять двумя способами. Это единство имеет материальную и формальную стороны, проявляющие себя не только в системе грамматических форм, но также в их звуковой системе. Характер языка зависит от обоих этих факторов. Однако структурные проблемы фонологии были исследо­ваны гораздо позднее, чем проблемы синтаксиса или мор­фологии. Очевидно и несомненно, что существует некая упорядоченность и последовательность в формах речи. Одной из первых задач научной грамматики становится классификация этих форм и их сведение к определенным правилам. Еще в древности методы такого исследования были доведены до высокой степени совершенства. Совре­менные лингвисты до сих пор обращаются к санскритской грамматике Панини66*, датируемой временем между 350 и 250 гг. до н.э., как одному из величайших памятников человеческого интеллекта. Они признают, что по сей день