Голос и феномен

Это расширение изначальной сферы есть то, что дает нам возмож­ность различать между абсолютной конкретностью, приложимой к ре­тенции, и относительной конкретностью, зависимой от вторичной па­мяти или повторения (Wiedererinnerung) в форме репрезентации. Гово­ря о восприятии как первичных опытах (Urerlebnisse), Гуссерль пишет в Идеях I: «При более пристальном рассмотрении в их конкретности об­наруживается только одна, но всегда непрерывно текущая абсолютно изначальная фаза, фаза живого Теперь... Поэтому, к примеру, мы схва­тываем абсолютное право имманентной воспринимающей рефлексии, т. е. имманентного восприятия без каких-либо ограничений, действитель­но достигающего в своем потоке первичных данностей. Это касается и абсолютного права имманентной ретенции, того в ней, что мы осозна­ем как "все еще" живое и "только что" случившееся, но, конечно, не того содержания, которое достигается позже... Подобным же образом мы схватываем относительное право имманентного воспоминания» (Ideas I, § 78, ET, p. 221—222).

[91]

изначальным. Граница должна проходить не между чис­тым настоящим и ненастоящим, т. е. между актуальнос­тью и неактуальностью живого Теперь, но, скорее, между двумя формами возвращения или вос-становления насто­ящего: ре-тенции и ре-презентации.

Не умаляя пропасть, могущую в действительности разделять ретенцию и репрезентацию, не скрывая того факта, что проблема их отношения есть не что иное, как проблема «жизни» и сознательного становления жизни, мы могли бы сказать a priori, что их общим корнем является возможность — возможность повторения в ее наиболее общей форме, т. е. конституция следа в самом широком смысле, — которая не только должна пребывать в чистой актуальности Теперь, но должна конституировать ее че­рез любое движение различия, которое ее вводит. Такой след является, — если мы позволим себе воспользоваться этим языком, непосредственно его не опровергая и не пе­речеркивая, как мы и поступаем, — более первичным, чем то, что является феноменологически первичным. Ибо иде­альность формы (Form) самого присутствия предполага­ет то, что оно бесконечно повторяемо, что его воз-враще­ние, как возвращение Того же самого, неизбежно проис­ходит ad infinitum и вписывается в само присутствие. Она предполагает, что возвращение есть возвращение настоя­щего, которое будет удержано в ограниченном движении ретенции, и что первичная истина, в феноменологическом смысле слова, в конечном счете лишь коренится в ограни­ченности этой ретенции. Это к тому же предполагается тем, что отношение к бесконечности может быть уста­новлено только в открытой форме присутствия относи­тельно идеальности как возможности воз-вращения ad infnititm. Как же можно объяснить то, что возможность рефлексии и репрезентации относится, по существу, ко всякому переживанию, кроме этой несамоидентичности присутствия, называемой первичной? Как можно объяс­нить то, что эта возможность подобно чистой и идеаль­ной свободе принадлежит существу сознания? Гуссерль постоянно это подчеркивает, говоря о рефлексии, в осо-