Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 2

Николай рассматривает себя как центр действий, сравни­тельно мало ощущая иные силы над собою и под собою. Он переоценивает свое значение в мире и ему кажется, будто все окружающее происходит не само собою, органически раз­вертываясь и руководимое силами, не имеющими ничего об­щего с осуществлением человеческих планов, а непременно должно быть сделано некоторой разумной волею. Себя самого он склонен считать таковою, неким малым Провидением, долг и назначение которого—пещись о разумном благе всех тех, кто в самом деле или по его преувеличенной оценке попал в число опекаемых им. И, набрав себе без числа забот, действительных и вьідуманных, Николай изнемогает под их

1

бременем и мучительно для себя самого боится выпустить бразды правления из своих рук, потому что не доверяет ни силам жизни, ни чужому совершеннолетию, ни вообще способ­ностям окружающих самим идти по своему жизненному пути.

Это—не самомнение, потому что для самомнения нужно сравнивать себя с кем-то, подобным нам. У Николая взгляд на окружающих—как у школьного учителя на учеников, у гувер­нера—на воспитанников, или, лучше—у пристава, хорошего, честного пристава, в маленьком местечке—на всех обывателей. Это постоянное сознание ответственности за всяческое благо­получие и порядок даже там, где никто этой ответственности на Николая не возлагает. При этом, самый порядок и благополу­чие мыслятся очень упрощенно. Ясное дело, при таком душе­вном состоянии, Николай не может не быть самолюбив. Он так сроднен со своей средоточностью и так глубоко убежден в бла­годетельности своих попечений, что отрицание хотя бы частных обстоятельств его деятельности или его первенства представля­ется ему посягательством на правду, носителем которой считает себя и с которой себя почти отождествляет. Его неустанная деятельность, в большинстве случаев не имеющая материаль­ной корысти, в значительной мере подвигается самолюбием, как необходимость доказать себе самому и другим и оправдать свое мнение о себе и о носимой им должности. И тогда, борясь против сомнения в нем, Николай может быть суровым и жесто­ким в своей прямолинейности, считая или стараясь убедить себя, что борется за правду, без которой окружающие же потер­пели бы огромный ущерб; но на самом деле, тут есть момент недостаточно ясно оцениваемого им самолюбия.

Николаю хочется быть благодетелем, и он почитает долгом своим быть таковым. Но это не значит, будто только этим определяется его отношение к людям. Скорее напротив, самая мысль о благодетельстве возникает в нем как побочный про­дукт его настоящей доброты.