Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 2

1

он уж занялся таковым, предметом первой необходимости, так что, без решения этого вопроса кто-то, выражаясь иносказате­льно, сломает себе ногу или останется не евши. Может быть Николай и тут ошибается, как вообще он может ошибаться, опираясь преимущественно на выкладки рассудка; однако сам он оценивает это свое занятие как безусловно необходимое. Кто другой, а Николай слишком принципиален, чтобы предаться созерцанию вопреки делу и позволить себе то, что сам он оценивает как роскошь и красоту жизни.

Он, из всех имен может быть наиболее, ценит в человеке его человеческое достоинство, держится за него в себе самом, боясь выпустить его из рук, и требует его от других. В этом держании есть некоторая судорожность и беспокойство, как будто челове­ческое достоинство так легко ускользает само собою. Дейст­вительно Николай представляет его себе как нечто искусствен­ное, что не способно быть крепким и сохраняться органичес­кими силами. Мир природный с одной стороны и мир мистический—с другой, кажутся ему равно далекими от разума и разумность исключающими, человечность же—тождествен­ной с разумностью. И потому всякое схождение с этой погра­ничной плоскости двух миров страшит его, как выпадение из человечности. Акосмичный и амистичный, Николай не видит и не желает видеть онтологических корней самого разума, и потому—разумности того, что находится за узкими преде­лами человеческой сознательности. Его собственная сфера— это человеческая культура, понимаемая однако пе как высший план творческой природы и не как фундамент жизни горней, но противопоставленная всему бытию. Николай—типичный горо­жанин и гражданин. Он не доверяет бытию, потому что не чувствует направляющего его Логоса и в душе плохо сознает, что «вся Тем быша и без Него ничтоже бысть, еже бысть»49. Слишком далекий от бытия, чтобы быть заинтересованным отрицать приведенное Евангельское изречение, Николай про­сто не считается с ним и верит лишь в те божественные силы, которые открываются в сознательной деятельности устрояюще-го человеческого разума.

Там, где человек доверяет бытию и органически разумным его силам, там есть спокойствие и важная медлительность: события, при такой оценке, вызревают сами собою, и тороп­ливость ничему не поможет. Тогда незачем сз'етиться около событий, ибо, как сказано, «никто не может, стараясь, приба­вить себе и вершок росту»50. Оборотной стороной этого до­верия к бытию может развиться бездеятельность, вялость, ле­ность и фатализм. Николай, как сказано, доверяет лишь разу­му,—не только своему, но и Божьему, поскольку он обращен к культуре. Николай доверяет лишь сознательному усилию. Это