Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 2

1

от Константина: ведь от нее ее имя требует свойств и без того родных женскому характеру, тогда как Константину приходит­ся полутать духовную форму вопреки мужской его основе. Отсюда понятна удачливость Елены, дышащей полною грудью в собственной своей стихии и получающей в своем имени какое-то разрешение на вечную женскость и право забыть обо всем прочем; тогда как незадачливость Константина и хилость его организма заложены в исходном противоречии его формы и его основы, вследствие чего он всегда находится под запретом быть самим собою, как мужчина, и однако, при невозможности отдаться без оглядки женским свойствам своего имени. Всегда неудовлетворенный и с внутренним разладом в душе, упадоч­ник по наличной своей организации, он составляет контраст пышной в своей душевной жизни, счастливо развертывающей­ся, и потому удовлетворенной, Елене. Константин представля­ется тенью Елены, неудавшейся попыткой мужчины взять на себя лунный характер.

Как и другие имена, Елена в различных духовных климатах получает различные оттенки и аспекты, выражающиеся соответ­ственно в тех или других изменениях самого звука и звуковой формы имени. В русской среде это имя, как и большинство имен, несколько расплывается, утрачивая отчетливость тонких линий, и несколько простеет. Точнее сказать, кинетика имени становится труднее уловимой и внутренние движения душевной жизни расплываются и становятся труднее высказываемыми в слове и менее стремительными, но зато с большим весом.

Уже при переходе от Селены к форме ?????, Helena, утрата начальной свистящей указывает на нисхождение имени от высше­го плана тончайших энергий к более низкому, от онтологии к душевности. По Каббале, свистящее сесть наименьшее возмож­ное звучание, minimum anolibile, которым духовная идея входит в мир словесных воплощений. Этот тончайший шорох, легчай­ший шелест, дуновение воздушной струи, звуковое нечто, кото­рое мало чем отличается от ничто. И символ Софии, духовной мудрости—змия, свидетельствует о себе именно этим тончай­шим из звуков. Так и духовная энергия женской природы осуще­ствляется, входя в мир действием тончайшим, которое почти не отличается еще от чисто духовного привлечения к себе светом всепобеждающей красоты. Это и есть начальное и существенней­шее в разбираемом имени с. Духовная норма и путеводная звезда имени Елена есть Селена; но Селена слишком далека от земных условий и слишком трудна. Женщина, хотя бы и очень значитель­ная, избежит этой трудности и откидывает в своем имени это с, хотя оно все-таки продолжает подразумеваться в имени и в ка­кие-то редчайшие времена жизни иногда присоединяется к имени, как неизвестно откуда прозвучавшая эолова арфа.