Маяковский ездил в ярко-шелковых распашонках, в цилиндре. Давид Бурлюк—в сюртуке, с неизменным лорнетом, с раскрашенным лицом, в цилиндре. Василий Каменский—в коричневом костюме, с нашивными яркими лоскутами, с раскрашенным лицом, в цилиндре. [...] Улицы Харькова, Одессы, Киева, Ростова, Баку, Тифлиса, Казани, Самары, Саратова и второстепенных городов оказались не менее взволнованными, чем землетрясением. Всюду театры были переполнены возбужденными массами. Газеты встречали и провожали шумным треском столбцов всяческих критиков» 81. Все это — «дела давно минувших дней». Бунтари вошли в берега и занялись иным. Но нам, уясняя свою мысль, удобнее остановиться на той,— уже отошедшей в предание, волне. «Де 1 кларация слова как такового» возвещена в 1913-м году Алексеем (Александром) Крученых в следующих тезисах: «1) Новая словесная форма создает новое содержание, а не наоборот. 2) Согласные дают быт, национальность, тяжесть, гласные—обратное —вселенский язык. [... ] 3) Стих дает (бессознательно) ряды гласных и согласных. Эти ряды неприкосновенны. Лучше заменять слово другим, близким не по мысли, а по звуку (лыки—мыки—кыка). Одинаковые гласные и согласные, будучи заменены чертами, образуют рисунки, которые неприкосновенны (напр. III—I—I—III). Поэтому переводить с одного языка на др. нельзя, можно лишь написать стихотворение латинскими буквами и дать подстрочник. Бывшие д[о] с [их] п[ор] переводы лишь подстрочники, как художественные произведения, они—грубейший вандализм. 4) Мысль и речь не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком (понятия), но и личным (творец индивидуален), и языком, не имеющим определенного значения (не застывшим), заумным. Общий язык связывает, свободный позволяет выразиться полнее. (Пример: го оснег кайд и т. д.). 5) Слова умирают, мир вечно юн. Художник увидел мир по-новому и, как Адам, дает всему свои имена. Лилия прекрасна, но безобразно слово лилия захватанное и «изнасилованное». Поэтому я называю лилию еуы—первоначальная чистота восстановлена. 6) Давая новые слова, я приношу новое содержание, где все стало скользить (условность времени, пространства и проч.) [...]. 7) В искусстве могут быть неразрешенные диссонансы—«неприятное для слуха»—ибо в нашей душе есть диссонанс, которым и разрешается первый. Пример: дыр, бул щыл и т. д. 8) Всем этим искусство не суживается, а приобретает новые поля» 82. — 135 —
|