Сочинения в четырех томах. Том 2

Но эта компактность не стоит на дороге понятности книги. Изложение прозрачно и конкретно; при чтении никогда не подымается вопроса: «Что же, собственно, хочет сказать Автор?» Метким словом, выразительным сравнением, неожиданной, хотя и простой, этимологией термина, молчаливым сопоставлением данных, прекрас­но-подобранными примерами, вовремя припомненными старинными и народными словами А. В. Ветухов дости­гает удивительного для учебника изящества речи и мысли. Несмотря на свой ничтожный объем, несмотря на по необходимости присущую учебнику конспективность, «Грамматика» нисколько не имеет вида остова, обтяну­того кожею, но каждый параграф осязается рукою как молодое, упругое тело. Такая почти пластическая худо­жественность достигается тем тактом, которым в совер­шенстве владели древние и который так редко встреча­ется в наше время: изложение ведется деловито, без риторических амплификации, без внешних украшений, но оно прекрасно именно тем, что не мишуры, что все — на своем месте, что самое украшение не налеплено на текст, но образует ткань его, внутренне необходимо. Если угодно, это — врожденное благородство вкуса и цело­мудрие слова. Вследствие этого образы г. Ветухова — внутренне — правдивы: они сами льнут к мысли.

Любимый образ А. В. Ветухова, это — образ растения. Говоря о дифференциации семемы слова, он сравнивает этот процесс с севом: «из одного зерна выкидывается целый колос, а при надлежащем уходе (культуре) — и сноп колосьев, содержащих огромное количество — и все новых — зерен, не тех, которые были посажены или посеяны в земле» (§ 3, стр. 4). Обратите внимание на эпическую полноту образа: в четырех строках представ­лено не только сравнение, но и сделан намек на целый сельскохозяйственный метод (грядковая культура хле­бов). Далее, этот образ развивается в различных направ­лениях:

«Присмотримся, как совершаются эти переходы. Перед нами простейшее по звуковому составу (одно-буквенное) слово «а» — это зерно, из которого, при

1

благоприятных обстоятельствах, могут вырасти и корень, и стебель, и колос, полный новых зерен,— некогда в свою очередь, вероятно, бывшее одним из многочис­ленных в своем колосе. Вот от него молодые ростки, сравнительно поздно взросшие в языке,— «акать» (т. е. говорить вместо о звук, схожий с а, напр., вада, пани-маю), откуда — «аканье» (говор на а)...— Возьмем слово подлиннее, напр. «сто»,— в нем зерно уже раскрылось (развернулось) в корень (ст) и маленький росток (о), из­менчивый, гибкий (ст-а); в слове «вода» этот росток еще более гибкий (вод-ы, вод-е, вод-у, вод-ою). В слове «вод-н-ый» обозначился уже между корнем и ростком, переходящим в колос, стебелек — н.— С появлением этого последнего переменилась и категория слова: из существительного выросло прилагательное.— Если бы мы вздумали растение (напр., рожь или пшеницу) пере­садить или после восхода засыпать землею, то ниже корня появится приросток: подобное явление можем на­блюдать и в росте слов, например «под-вод-н-ый» (§ 19, стр. 12).