Сочинения в четырех томах. Том 2

Кроме того, фальшивый план интервенции необхо­дим нам, чтобы обострить бдительность к действиям Германии со стороны других наций и тем гарантировать себя от враждебных актов Германии. Для большей уве­ренности эту якобы согласованную интервенцию Герма­нией следовало бы довести до сведения французского правительства, причем соответственные документы могли бы быть в светокопиях выкрадены и переданы француз­скому представительству подходящим агентом.

Разговор об интервенции может быть полезен также и внутри страны, как в целях агитационных, так и в профилактических, поскольку слухом об участии Германии в оккупации нашей страны можно было бы в значительной мере подавить попытки к анархическим выступлениям.

1933ЛНЛ6.

[РЕЦЕНЗИЯ:] НОВАЯ КНИГА ПО РУССКОЙ ГРАММАТИКЕ

А. Ветухов. Начатки русской грамматики.

Синтаксис и этимология. (Пригодно для самообразования, 8-х — специальных — классов женских гимназий, для средне-учебных заведений и городских училищ.) Харьков, 1909 г. Цена 30 коп.

Известно, что «паровой цыпленок», т. е. цыпленок, выведенный в инкубаторе, не имеет души и вообще — совсем не то, что «настоящий», высиженный родною матерью-наседкою. По крайней мере, в этом твердо убе­жден один из мимолетных героев Глеба Успенского.

Этот взгляд на бездушность паровых цыплят невольно вспоминается, когда задумаешься об учебной литературе. Возьмешь какой-нибудь учебник, перелистываешь. Как будто, все — на своем месте. Очевидных ошибок нет, изложение гладкое, ну, словом, книга — как книга. А читаешь,— словно хлебаешь щи без соли: не хватает души и не хватает. Большинство наших учебников — паровые учебники. Но в особенности производит впе­чатление бездушность грамматики. Отсюда скука. С ло­шадью разговаривают; но едва ли кто велосипед трепал по рукоятям в знак ласки. С машиной всегда скучно. И грамматика давно уже стала мерою скучности книги: «Скучна, как грамматика!» С такими мыслями, в томи­тельном ожидании зевоты, я развернул новую книжку А. В. Ветухова. Сознаюсь, что я вовсе не был намерен читать ее («И скучно, и некогда»): перелистаешь,— ну и ладно. Но, пробежав первую страничку, я почему-то взялся за вторую. После второй — за третью. Чем дальше, тем глубже уходит внимание в параграфы грамматики. Страница за страницей, чем дальше, тем увлекательнее, и вот, не без сожаления докончив книжку, я встал с места позднею ночью и тогда только вспомнил, что не сделал важного и спешного дела.

В чем же причина увлекательности? Почему учебная книжка по грамматике притянула к себе? Особенных фактов из жизни языка читатель не найдет тут. Не будет, вероятно, поражен он и безусловно-новыми углами зре­ния: книжка Ветухова имеет основою своей ткани идеи