Сочинения в четырех томах. Том 2

6. «Не можете служить Богу и маммоне»5*. Вера в Бога не допускает веры в самодовлеющий мир и призна­ет «мир» не сущностью, а лишь состоянием. Если в нас есть хоть искра веры во Христа, мы не можем не созна­вать, что «проходит образ мира сего» и силою Христовой преобразуется в образ Христов. Этот образ Христов есть прежде всего действенное начало религии христианской, затем — христианская культура, наконец — освящение природы. Все области жизни: искусство, философия, наука, политика, экономика и т. д.— не могут быть при­знаваемы самодовлеющими сущностями и суть только образы, которые действительно складываются по миру сему, но лишь тогда и лишь постольку, когда и поскольку культура вообще не устрояется по образу Христову. Если в области культуры мы не со Христом, то мы неминуе­мо — против Христа, ибо в жизни нет и не может быть нейтралитета в отношении Бога. Христианство не может быть пассивным в отношении мира и брать из него что бы то ни было сырьем, как якобы само собою подразу­меваемое. Дух не может быть пассивным: он может все взять и всем воспользоваться, но не иначе, как преобра­зив по Христову образу. Западное христианство времени барокко допустило существенную ошибку, когда попы­талось внести в себя сырье куски антихристианской культуры и, не одухотворяя их изнутри, навести снаружи лаком благочестия, или подкрасить под тон церковности. Научная и культурная деятельность иезуитов может за­служивать глубокого уважения по своему замыслу — дать христианству христианскую культуру. Но она глубоко ошибочна, ибо это не настоящие строения, а выставочные

1

павильоны и скалы из штука: такую лже-культуру можно строить лишь для ошеломления невдумчивых новичков, но отнюдь не для собственного употребления.

Современному человечеству нужна христианская культура, не бутафория, а серьезная, действительно по Христу и действительно культура. Во всяком случае каж­дому требуется искренно определить себя, хочет ли он и считает ли возможно таковую. Если нет, то тогда неза­чем говорить о христианстве и сбивать себя и других ту­манными надеждами на несбыточное. Тогда прав боль­шевизм, требующий усилий устроиться как-нибудь иначе. Тогда наивны бессильные протесты против боль­шевистского отрицания идеалов христианской нравст­венности, потому что без христианской веры они суть только праздные мечтания и как таковые, мешают жизни: «Аще Христос не воскресе, тщетна вера наша, ямы и пиемы, днесь бо умрем» 6*.

7. Культура определяется в главнейших своих линиях и в малейщих частностях установкою нашего сознания, то есть тою путеводною звездою, по которой распознаем мы свое место в жизни. Христианский мир волит уста­новить свое сознание на Христе Сыне Божием, во плоти пришедшем. Волит искренно, или формально провоз­глашает, но в большинстве случаев не хочет, и даже не понимает, что нужно научиться хотеть. Формально провозгласив установку сознания на Христе, верующие всех исповеданий считают далее допустимым предаться своим желаниям по миру сему и отдают свои труды не построению града Божия, а Вавилонской Башне. Пред бесконечно важным и спасительным основным направлением сознания ко Христу, делается мало замет­ным всякое частное разногласие христиан, как с другой стороны оно делается мало заметным в фактическом служении христиан миру сему. И подымаясь вверх, и опускаясь долу, все христиане между собой сближаются. Если бы христиане одного исповедания верили в ис­кренность установки на Христе христиан другого испо­ведания, то вероятно и разделений не было бы,— что не помешало бы существовать разностям. И наоборот, не было бы разделений религиозных и в том случае, если бы мы окончательно признали христианскую установку лишь бессильным и ничему не обязывающим пережит­ком. Но христиане разделяются и враждуют между собой, потому что заподозривают подлинность христианской установки друг друга, но еще не отрицают значения установки в принципе. И это относится не только