Сочинения в четырех томах. Том 2

— Но ты говоришь о звуке, хотел же, даже начал го­ворить о веществе искусств изобразительных. Наш раз­говор, как помнишь, предполагался, собственно, об иконописи.

— Совершенно верно; но о звуке я заговорил не случайно. Позволь мне докончить, и ты сейчас пой­мешь, почему таким отклонением в сторону пошла моя мысль. Итак, об органе.

Это — музыкальный инструмент, существенно свя­занный с исторической полосой, выросшей на том, что мы называем культурою Возрождения. Говоря о католи­честве, обычно забывают, что совсем разное дело Запад­ная Церковь до Возрождения и после Возрожде­ния, что в Возрождении Западная Церковь перенесла тяжкую болезнь, из которой вышла, многое потеряв, и хотя приобрела некоторый иммунитет, но ценою ис­кажения самого строя духовной жизни, и — еще боль­шой вопрос, как отнеслись бы к послевозрожденскому католичеству средневековые носители католической идеи. Так вот, западноевропейская культура есть произ­водное именно от возрожденского католичества, и выра­зила себя она в области звука посредством органа: не случайно расцветом органостроительства была вторая половина XVII и первая половина XVIII века — время, наиболее выражающее, наиболее раскрывающее внут­реннюю суть возрожденской культуры. Мне потому и хочется — не то чтобы провести аналогию, нет, мне хочется установить гораздо более глубоко заложенную связь...

— Связь между звуком органа и масляной краской?

— Ты угадал. Самая консистенция масляной краски имеет внутреннее сродство с масляно-густым звуком органа, а жирный мазок... и сочность цветов масляной живописи внутренно связана с сочностью органной му­зыки. И цвета эти и звуки земные, плотяные. Историче­ски же живопись маслом развивается именно тогда, когда в музыке растет искусство строить органы и пользоваться

1

ими. Тут несомненно есть какое-то исхождение двух родственных материальных причин из одного мета­физического корня, почему обе они и легли в основу выражения одного и того же мирочувствия, хотя и в раз­ных областях.

— Однако, я все же делаю новую попытку направить разговор по более определенному руслу — искусств изо­бразительных. Ты как будто высказал мысль, что имеет значение весь материал, в том числе и природа плос­кости, вообще поверхности, на которую накладывается краска. Мне думается, тут уж пример был бы затрудни­тельнее. Кажется, что коль скоро этой плоскости за изображением уже не видно, то она и не имеет отноше­ния к духу искусства данного времени, а потому мо­жет более или менее произвольно быть заменена всякой другой плоскостью, лишь бы краска на нее ложилась, а не осыпалась и не стиралась впоследствии. По-ви­димому, значение ее только техническое, но не стили­стическое.