Сочинения в четырех томах. Том 2

И нам не побросать ли в прорубь

Весь этот сор, весь этот хлам,

Что восхищал Московских Дам?

Рубаха, мурмолка, поддевка

Не удались: нам в них неловко.

Что ж, голубь мой? Как быть, мой змей?

Пиджак наденем поскорей.

А чтоб прогнать мирскую скуку,

Мы новую откинем штуку:

Овечек стадо, твой народ,

Опять тебе разинет рот

7

Другое стихотворение в этом же роде:

И вот великий муж, о друг мой Хомяков, Что против Англии замыслил хитрый ков. Кто в ней хотел прервать связь алтаря и трона. Ревнитель древнего восточного закона, Всесокрушающий, и он в борьбе сей пал И лучший свежий лист венца его увял 2.

Добавим еще, что, по свидетельству Д. X, приведенное выше стихотворение, а следовательно — и это принадле­

«Русский Архив», кн. 3, с. 565—566. Анонимно. ?Русский Архив», 1890, кн. 3. с, 563. Анонимно.

1

жат перу Дмитрия Николаевича Свербеева {9 западника умеренно-либерального направления.

8

Не только умеренные либералы, но и революционеры, современники Хомякова, не сумели увидеть в Хомякове ничего хорошего. 26 марта 1849 года петрашевец А. Н. Пле­щеев, посетив Москву, написал письмо С. Ф. Дурову с из­ложением своих московских наблюдений. Вот кое-что оттуда, относящееся к славянофилам: «Перехожу к умным людям. Их здесь много. Все они, как выразился кто-то, лежат за общее дело. Впрочем, есть и такие, которые делают...» 2 Относительно этого места Плещеев дал на во­прос следственной комиссии такое объяснение: «Здесь я употребил слово «умные люди», говоря о славянофилах, так называемых и пользующихся в Москве этой репутацией... «Лежат за общее дело» — я разумел в том отношении, что все славянофилы имеют там свою теорию, состоящую в каком-то стремлении сблизиться с народом, от которого мы будто бы слишком отдалились нравами и одеждой. Эту-то теорию они считают общим делом своим; известно, что некоторые даже ходят в русских народных костюмах, с бородой. «Лежат за общее дело» — было сказано об них в насмешку, ибо они, кроме весьма ограниченного кружка, не имеют последователей». «Большая часть людей, поль­зующихся в Москве репутацией умных, проводят жизнь в спорах, ни к чему не ведущих»3. «Об московском общест­ве,— продолжает свое письмо Плещеев,— можно заметить, что здесь гораздо больше начитанных и правильно смотря­щих на вещи, чем в Петербурге. Славянофильство имеет весьма ограниченный круг прозелитов. Их светила: 1) Хо­мяков, которому подобного по дару болтать не сыщется на всей Руси. Человек без серьезных убеждений, как говорят, но очень образованный, очень умный, умеющий заставить