|
503 чальности", и в смысле своей "основоположности". Именно благодаря этому мнению перед нами возникает нечто вообще, с чем тетическое мышление - в сомнении или в доказательстве - может в дальнейшем соотноситься, чтобы нечто утверждать или отрицать. Существует смысл, нечто, а не ничто; существует незаметное сцепление согласующихся друг с другом опытов, о которых свидетельствуют эта вот пепельница во всем ее постоянстве, истина, которую я обнаружил вчера и к которой я думаю вернуться сегодня. Эта очевидность феномена, или "мира", совершенно ускользает от разумения, когда пытаются достичь бытия, минуя феномен, то есть когда допускается необходимое бытие и когда отрывают феномен от бытия, сводя его до ранга простой видимости или простой возможности. Первая концепция - это концепция Спинозы. Первоисходное мнение подчиняется здесь абсолютной очевидности, положение "имеется нечто", в котором смешиваются бытие и ничто, сводится к положению "Бытие есть". Отвергается как лишенное смысла всякое вопрошание относительно бытия: невозможно задаваться вопросом, почему, скорее, имеется нечто, а не ничто, и именно этот мир, а не другой, ибо образ этого мира и само существование мира - это лишь следствия необходимого бытия. Вторая концепция сводит очевидность к кажимости: все мои истины суть в конечном счете лишь очевидности для меня или для мышления, тождественного моему, они неотъемлемы от моей психофизиологической организации и от существования именно этого мира. Можно представить другие способы мышления, которые функционируют по другим правилам, и другие миры, равно возможные, как и этот. Здесь явно встает вопрос о том, почему существует, скорее, нечто, чем ничто, и почему именно этот мир стал реальностью, но ответ принципиально недостижим для нас, поскольку мы ограничены нашей психофизиологической организацией, которая представляет собой столь же голый факт, как форма нашего лица или число наших зубов. Вторая концепция не так уж отличается от первой: она предполагает некое молчаливое взывание к абсолютному бытию и абсолютному знанию, по отношению с которым наши фактические очевидности рассматриваются как неадекватные. Феноменологическая концепция преодолевает и этот догматизм, и этот скептицизм. Законы нашего мышления и наши очевидности, конечно же, являются фактическими, но они не отделимы от нас, они — 339 —
|