|
Но действительно ли других достигаем мы таким образом? В сущности мы нивелируем Я и Ты в опыте множества, вводим безличное в центр субъективности, стираем индивидуальность точек зрения. Но в этом всеобъемлющем смешении не заставляем ли мы исчезнуть вместе с Ego и Alter Ego? Выше мы говорили о том, что они взаимоисключают друг друга. Но они в действительности являются такими лишь потому, что имеют одни и те же претензии и что Alter Ego следует за любыми изменениями Ego. Если воспринимающее Я действительно является неким Я, оно не может воспринимать кого-то другого, если субъект, который воспринимает другого является анонимным, то и сам другой, которого он воспринимает, также является анонимным, и когда мы хотим в этом коллективном сознании выявить множественность сознаний, мы наталкиваемся на трудности, от которых, как мы думали, уже избавились. Я воспринимаю другого как определенное поведение, например, я воспринимаю скорбь или ярость другого через его поведение, в его лице и его руках, никоим образом не заимствуя "внутренний" опыт страдания или ярости, и поскольку скорбь и ярость являются вариациями бытия в мире, неделимыми между телом и сознанием. Эти вариации сказываются как в поведении другого, обозримом в его феноменальном теле, так и в моем поведении, каким оно мне представляется. Но, в конце концов, поведение другого и его слова - это еще не сам другой. Скорбь другого и его ярость никогда не имеют для него точно того же смысла, как для меня. Для него это переживаемые ситуации, тогда как для меня это ситуации аппрезентации. Если я, побуждаемый дружеским участием, и могу разделить эту скорбь или эту ярость, все равно они остаются скорбью и яростью моего друга Поля: Поль страдает, поскольку потерял свою жену, или он в ярости, потому что у него украли часы; я страдаю, потому что страдает Поль, и злюсь, потому что он злится, наши ситуации не совпадают. Или даже если мы работаем сообща над каким-то проектом, то этот проект не является единым проектом, он не раскрывается в одних и тех же аспектах для меня и для него. Уже из того, что Поль это Поль, а я это я, один не заинтересован в нем так, как другой или во всяком — 307 —
|