|
445 То, что мы говорили о теле, является исходной точкой для решения этой проблемы. Существование другого создает трудность и является скандальным для объективного мышления. Если события мира, по словам Лашелье, есть переплетение общих свойств и находятся на пересечении функциональных связей, которые позволяют в принципе завершить исследование этих событий, и если тело в действительности является участком мира, если оно является объектом, о котором мне говорят биологи, тем сочетанием процессов, которые я нахожу в трудах по физиологии, тем скоплением органов, описание которых я нахожу в анатомических атласах, то тогда мой опыт есть не что иное, как диалог обнаженного сознания и системы объективных соответствий, которую оно осмысляет. Тело другого, как и мое собственное тело, необитаемо, оно является объектом, предстоящим перед сознанием, которое его осмысляет или конституирует; другие люди и я сам в качестве эмпирического существа, все мы являемся только механизмами, которые приводятся в движение пружинами, и подлинный субъект неповторим; это сознание, которое скрывается в плоти и крови, оказывается тогда наиболее абсурдным из оккультных качеств, и мое сознание, будучи равнообъемным тому, что может существовать для меня, и соответствуя всей системе опыта, не может в этой системе встретить другого сознания, способного явить в мире неизвестный мне фон собственных феноменов. Существует два и только два типа бытия: бытие в себе, которое есть бытие объектов, расположенных в пространстве, и бытие для себя, которое есть бытие сознания. Но ведь другой оказался бы передо мной в виде бытия в себе и, однако, он существовал бы и для себя, он требовал бы от меня для его восприятия противоречивой операции, поскольку я должен был бы одновременно отличать его от самого себя и, следовательно, располагать его в мире объектов и вместе с тем думать о нем как о сознании, то есть как об особом типе бытия, не имеющего своего внешнего вида и составных частей, в которое я имею доступ только потому, что оно есть я сам, и поскольку тот, кто осмысляет и тот кого осмысляют, смешиваются в нем. Таким образом, для других и для множественности сознаний не существует места в объективном мышлении. Если я конституирую мир, я не могу постичь другого сознания, ибо тогда было бы необходимо, чтобы оно также его конституировало, и, по крайней мере в отношении этого другого видения — 301 —
|