Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре

Однако и обособляющееся ядро семьи состоятельного горожанина, не становится семьей современного типа. Оно, как и семья виллана, по тем же самым основаниям продолжает сохранять свой патриархальный дух. Нужны более фундаментальные перемены в жизни социума, чтобы она освободилась от него.

И все же можно заключить, что не только на вершине, но и в самом основании феодальной пирамиды зарождается новый тип семьи, в которой не связанные кровным родством люди уже не являются родом живого «продолжения» патриарха, элементом его сложносоставной «амальгамы».

7.1.3. Обстоятельства быта

Разумеется, очерченный процесс обособления аристократического рода еще не означает появления семьи современного типа в высшем сословии. Семья это не просто общность людей, обеспечивающих «гигиену» юридической преемственности социального статуса, но еще и особый воздух, которым они дышат. Это приватный мир уютных домашних кличек, составляющих предмет строжайшей табуации для всех посторонних, свободных от светской условности поведенческих форм, своей иерархии ценностей и даже своей иерархии лиц, когда личный статус одних может перевешивать социальный статус других. Это мир «внепротокольных» ролей, где божьи помазанники собственными руками расстегивают штанишки своих детей, где по традиции, сохранившейся до 1917 г., даже императорские сыновья, донашивают детские платьица старших сестер[434], а их отцам штопают одежду, с которой те не хотят расставаться, их жены-императрицы.

Прежде всего, для обустройства этого мира необходима своя, недоступная публичности, территория. Только совместный досуг рождает надтелесную близость, делает семью единой плотью с единой душой. Где его нет, нет и семьи в современном понимании этого слова. Нет ее и там, где нет замкнутого пространства для проведения времени в своем кругу, для общего уединения. Поэтому важным свидетельством эволюции семьи может служить уже сама планировка занимаемых ею помещений.

Начнем с того, что жизнь феодала долгое время лишена оседлости. Дело не только в военных походах, главным образом это обусловлено невозможностью обеспечить хранение продовольственных запасов, поэтому он (а вместе с ним и двор) постоянно переезжает с одного места на другое. Кстати, распределение местожительства его наложниц (вспомним многочисленных наложниц князя Владимира) обусловлено именно кочевым бытом. Но и там, где исчезает необходимость переезжать с места на место, он постоянно на виду. Ни в походе, ни на охоте ни даже у себя дома аристократ не остается один или наедине с родными; жизнь средневекового дворца или замка лишена всякой приватности. Жилье феодала — это, прежде всего центр управления его землями, а следовательно, присутственное место, куда постоянно стекается большой поток посетителей. Но и жилые помещения, так называемый палас, куда не впускаются они, начисто лишены домашней атмосферы. Не только его жизнь, но и вся жизнь обитателей замка, мужчин и женщин, рыцарей и оруженосцев, прислуживающих пажей (валетов), боевых птиц и собак