|
В «режиме» этой этики, этой поэтики жизнь необходимо именно перечитывать. Воспоминание безмолвно предо мной Свой длинный развивает свиток: И, с отвращением читая жизнь мою, Я трепещу и проклинаю, И горько жалуюсь, и горько слезы лью, Но строк печальных не смываю. (А. С. Пушкин) В этом смысле роман-книга — ключ к лирике, театру, архитектуре, к героизму нового времени. Так, лирика Пушкина — поэтика воспоминаний, фрагментов воображаемого, незаконченного, оборванного романа. Не случайно в поэтическом словаре Пушкина «воспоминание» («память», «помнить», «вспоминать»...) — не только очень широко употребляемое, но и чаще всего — ключевое слово. Я начинал осмысление нововременной нравственно-поэтической перипетии с «Гамлета» Шекспира. Может возникнуть вопрос: но ведь «Гамлет» — трагедия, театр, так правомерно ли говорить об изначальном статуте романа в сосредоточенном бытии индивида XVII — XIX веков, а начинать анализ с нововременного аналога греческой трагедии? Думаю, однако, что трагедия Шекспира «Гамлет» и личная трагедия принца Гамлета — это трагедия рождения романа. Это трагедия — мучение, катарсис — рождения романных отстранений собственного бытия, трагедия переключения из храмового общения с вечностью (с «призраками») в книжно-романное воспоминание того, что происходит сейчас, в этот момент... Гамлет в каждый момент сценического действия не только действует, но и не просто «рефлектирует»; он многократно «проигрывает», «переигрывает», вспоминает и предвосхищает собственное — и всех остальных действующих лиц — действие. Он — перечитывает это действие, и только тогда может быть нравствен, свободен и ответствен в своем — мгновенном — поступке. Не пресловутый конфликт долга и безволия, но антиномия непосредственной жизни и ее одновременного — в момент действия — перечитывающего обоснования. Вот секрет (скажу осторожнее — один из секретов) гамлетовской «Мышеловки»; больше того, всего построения гамлетовских действий. Ведь только в моментальном романном остранении я могу совершать это действие как момент целостной, уже завершенной жизни (от рождения до смерти, от тех событий, что предшествовали преступлению Клавдия, до тех неисчислимых последствий, что будут после возмездия; а это можно только вспомнить или вообразить, но невозможно — и необходимо — сейчас совершить). Очень значимо, что «Гамлет» (пьеса) проигрывается перед свидетельскими ушами и глазами Горацио, чтобы он мог все запомнить, расположить последовательно и пересказать (это возможно только в форме романа) потомкам. — 21 —
|