|
Выяснения вопроса о том, кто такие "друзья" и "враги" так называемого "открытого общества" есть по существу анализ того, как эгалитарист К.Поппер воевал с элитаристом Платоном, в утверждении своей правоты в решении проблемы соотношения таких фундаментальных понятий общественного сознания, как "иерархия" и "равенство". Платон и Поппер действительно внесли много смуты в умы современного человечества, создав мифы, до предела идеологизировавшие общественное сознание не одного государства и не одного поколения людей. Поппер пытался демифологизировать идеальную "утопию" Платона путем создания проекта "открытого общества", врагом которого и был торжественно объявлен Платон. Вся вина Платона оказывается заключалась в том, что он просто "не понравился" Попперу. Сам К.Поппер открыто признавался в том, что с самого начала Платон оказал на него негативное влияние, и все его идеи были им быстро и решительно отброшены.[328] В критике платоновской элитологии, как, впрочем, в критике и всей элитологии в целом, можно выделить два условных эгалитаристских направления. Одно из них можно охарактеризовать, как "крайне негативное" продемократически (К.Поппер) или прокоммунистически (М.Нарт) иделогизированные доктрины, и второе, условно тоже говоря, "позитивное", более наукообразное, чем первое направление (П.А.Кропоткин). В своей работе "Открытое общество и его враги" Карл Поппер прямо называет социокультурную теорию Платона диаметрально противоположной эгалитаризму, т.е. признает ее элитарной.[329] В дальнейшем, критикуя Платона за это, он всячески старается показать теоретическую и социальную несостоятельность этой платоновской концепции, объявляя его "Чары" враждебными своей концепции "открытого общества". Перед нами фактически самая полная критика элитологии Платона в столетие, ставшего "восстанием масс" и торжеством массовой ("демократической") культуры. К сожалению, Поппер недостаточно последователен в ней. Его критика не носит конструктивный характер, поскольку автор заведомо исходит из ошибочности исходных суждений Платона. Поппер выбирает достаточно примитивный метод критики своего оппонента: он так же, как и Ницше, переворачивает и ставит Платона с ног на голову. То, в чем Поппер обвиняет Платона, в том же самом можно обвинить и самого Поппера. Это таинственное "то" Поппер помещает в самый конец первого тома своей книги, в надежде что утомленный читатель не совсем поймет, о чем идет здесь речь. А речь идет о "чарах" Платона и "чарах" самого Поппера. Поппер пишет, что "Платон не стал высказывать своей враждебности разуму, он очаровал всех интеллектуалов своей блистательностью, льстя и завлекая их своим требованием, согласно которому править должны посвященные. Восставая против справедливости, он убедил всех справедливых людей, что он является ее защитником... И он добился удивительнейшего эффекта, убедив даже самых великих гуманистов в аморальности и эгоистичности их веры. Я не сомневаюсь, что ему удалось убедить и самого себя... " [330] Оба чародея друг друга стоят. Точнее, Поппер сделал все, чтобы "примазаться" к чародейству Платона, усиленно его критикуя. Он (Поппер) следует старому и банальному правилу: "хочешь стать великим, - всячески критикуй великого и на тебя обратят внимание как на его великую тень". Он прямо так и заявляет: "То, что нам следует извлечь из Платона, в точности противоположно тому, что он пытался преподать нам" [331] — 196 —
|