Двуликий янус

Применительно к художественной деятельности большое научное значение представляют самонаблюдения К.С.Станиславского о втором виде сценического общения (первый вид - это внешнее, видимое, телесное), которое он характеризует как внутреннее, невидимое, душевное. Основные мысли и описания по этому поводу изложены режиссером в X главе («Общение») его книги «Работа актера над собой» и в дополнении к этой главе, написанном в последние годы жизни (1937 г.). Во всех случаях, когда наука не дает ответа на вопросы, следует переводить вопрос в плоскость хорошо знакомой, собственной жизни, которая дает нам огромный опыт, практические знания, богатейший неисчерпаемый материал, привычки и пр. Ставя в лице педагога Торцова перед учениками задачу охарактеризовать процесс «душевного общения», Станиславский говорит, что эта задача очень трудна: придется говорить лишь о том, как сам ощущаешь ее в себе и как пользуешься этими ощущениями для своего искусства.

Режиссер считает, что имеется особый, еще не познанный наукой вид энергии, которая движется внутри человека, исходит из него и направляется на объект, на другого человека. Посредством ее передается и воспринимается информация. Для обозначения данной энергии Станиславский использует такие термины, как «ток», «лучи», «волны», «вибрация», а иногда термин йогов «прана», не вкладывая в него философско-мистического содержания (как полагали некоторые критики его системы). Сам процесс передачи и приема энергии и информации обозначался им терминами «лучеиспускание» и «лучевосприятие», «излучение» и «влучение» (терминология была заимствована из книги Г.Рибо «Психология внимания», выписки из которой сохранились в архиве Станиславского).

Не замечали ли вы, задает вопрос режиссер, в жизни или на сцене, при ваших взаимных общениях, ощущения исходящего из вас волевого тока, который как бы струился через глаза, через концы пальцев, через поры тела? Восприятие этого тока осуществляется всем телом, но особо важную роль играют глаза, «процесс взаимного «ощупывания», «всасывания» тока в глаза и выбрасывания его из глаз» (17,11,267,269). В этой же связи Станиславский говорит о значении взгляда, взора, которые «бросают», «ловят» и т.д. Но речь в данном случае идет не о зрении, не о восприятии световых лучей и видимых для зрения физических действий (микромимики лица и т.п.), а о восприятии невидимого «луча», «тока» и т.п.

Великого режиссера интересовал практический вопрос об условиях, предпосылках, эффективности описанного выше энергетического воздействия и основанного на нем общения на сцене. Наблюдения за актерами и за самим собой показали, что при спокойном состоянии так называемые лучеиспускание и лучевосприятие едва уловимы. Но в моменты сильных переживаний, повышенных чувствований они становятся определеннее и более ощутимы как для того, кто их отдает, так и для тех, кто их вос- принимает. Такие моменты Станиславский называет хваткой, сцепкой или моментами интенсивного общения (см.20, 69-72).