|
Нам необходимо теперь продемонстрировать тот факт, что принцип qui pro quo является столь же универсальным в психопатологическом расстройстве, как и в нарративном повествовании. Фобия - достаточно простой невроз, чтобы на его основе делать обобщения. Более сложной является конверсионная истерия, когда некоторый персонаж или, чаще, некоторая ситуация заменяется псевдосоматическим симптомом. Например, как в "случае Доры", когда господин К. уезжает, у Доры появляется мутизм, ей, как это интерпретирует Фрейд, просто незачем и не с кем больше разговаривать. С возвращением господина К. речь Доры восстанавливается [Фрейд 1998]. Здесь действительно налицо замена, но не такая простая, как при фобии. Там страх отца замещался страхом лошади и, соответственно, отец - лошадью. Здесь невозможность коммуникации с возлюбленным заменяется отсутствием возможности говорить. Заметим, что в художественной литературе также не всегда ошибка имеет место в замене одного героя другим. Здесь можно сформулировать принцип, в соответствии с которым чем проще, примитивнее сюжет, тем явственнее будет ситуация qui pro qui. Чем сюжет сложнее, тем сложнее, опосредованнее будет выглядеть эта ситуация. В комедии ошибки, где подменяются и ложно узнаются пары двойников, эта ситуация выглядит более явственно, чем в трагедии, например, в том же "Эдипе" Софокла, когда заменяются признаки "быть женой" - "быть матерью", "быть незнакомцем на дороге" - "быть отцом", а не сами герои. Впрочем, и в комедии характеров часто происходит то же самое. Например, в "Ревизоре" Гоголя чиновники ошибочно принимают Хлестакова за ревизора. То есть qui pro quo имеет место в плане функции, а не в плане прямой замены одного персонажа другим. Так же и Хлестаков, поверивший в то, что он важное лицо, вытесняет свое истинное Я как мелкого чиновникам и истерически выступает в роли важного генерала. Можно сказать, что его социальный катексис отводится от роли мелкого чиновника и гиперкатектирует к роли важного генерала. А маленького чиновника Хлестаков в рассказе о своих служебных подвигах проецирует наружу и рассказывает о нем как об одном из своих мелких подчиненных. Можно сказать, что роль генерала - это симптом Хлестакова как социального неудачника, своего рода рана Амфортаса, не дающая ему жить и исполнять свои обязанности по поддержанию Грааля (ср. [Жижек 80 1999]). В этом смысле истерическая невралгия лицевого нерва, выступающая как поверхностный симптом в качестве замены полученной пощечины (пример Абрахама Брилла [Брилл 1999]), является примером такой конверсионно-истерической псевдонаррации. Симптом всегда явлен, травма всегда скрыта в бессознательном. — 67 —
|