|
' Конвенционализм, таким образом, — естественное следствие формализма, который в свою очередь является логическим выражением обособления — в плане гносеологическом — мысли от бытия. Вырастает он, как мы видим, из неправильного истолкования дедуктивного знания, основывающегося на обобщении отношений. тем объектам мысли, совокупность которых — как совокупность множества чисел — образуется посредством многократного повторения одной и той же операции (в отношении чисел через прибавление к п единицы) или в которой каждый последующий член находится в таком же функциональном отношении к своему предшествующему, как этот последний к своему предшествующему. Каждый объект такой совокупности (класса объектов) может быть определен исходя из свойств первого ее члена, через функциональное отношение последующего к предыдущему. Полная индукция — это определение таких объектов, обращенное в правило умозаключения о них. Таким образом, и правила дедуктивного умозаключения находятся в зависимости от некоторых, хотя и предельно обобщенных свойств и отношений между объектами. Итак, возможность посредством доказательного, необходимого рассуждения приходить к новым выводам основывается на том, что в ходе такого рассуждения мышление в понятиях оперирует над «идеализированными» посредством абстракции объектами этих понятий. Установление новых свойств и отношений между объектами мышления непрерывно вводит в рассуждение все новые частные посылки; умозаключение от общего к частному в нем непрерывно переходит в умозаключение от частного к общему, и наоборот. Таков, по сути дела, кратко наш ответ на логический аспект поставленного выше основного вопроса. Показывая зависимость мышления от объектов мысли, этот ответ дает исходную предпосылку для ответа и на второй, гносеологический ее аспект — на вопрос о возможности теоретического познания действительности, т. е. о возможности, оперируя в ходе доказательного рассуждения мыслями, приходить к познанию вещей. Ответ на этот вопрос заключается, грубо говоря, в том, что теоретическое мышление отличается от эмпирического познания лишь глубиной анализа; теоретическое мышление познает вещи и явления действительности в принципе так же, как и эмпирическое знание. На известном уровне анализа эмпирическое знание закономерно переходит в теоретическое. Всякое теоретическое познание начинается с анализа эмпирических данных и приходит к их восстановлению в проанализированном виде, к их объяснению. Вопрос о том, в силу чего результат теоретических заключений сходится с эмпирическими данными, в своем деловом, немистифицированном выражении является вопросом о том, каким образом при восхождении от абстрактного к конкретному мысленно восстанавливается та конкретность действительности, из которой исходил анализ, приведший к ее абстрактным определениям. Так преобразуется для нас основной вопрос теории научного познания, ответ на который в самой общей и грубой форме состоит в том, что оба эти процесса от непроанализированной конкретности действительности к абстрактной мысли и от нее обратно к конкретному представляют собой движение по одному и тому же пути, но в обратном направлении; естественно поэтому, что конечная точка движения мысли в целом в принципе совпадает с его исходной точкой или — фактически — асимптотически бесконечно приближается к ней. — 139 —
|