Бытие и сознание

общих и специфичных закономерностей, которым подчинено решение всех ос­тальных.

Воздвигаемая на этом фундаменте психология связывается с основной миро­воззренческой проблематикой всех других наук. Психология может, таким обра­зом, закончить период своего «удельного» существования и, сбросив тяготеющий над ней провинциализм, совместно со всей системой наук органически включить­ся в построение общей картины мира.

Вопрос об отношении психических явлений к другим сторонам материального мира всегда стоял и поныне стоит в центре философской мысли. Решение именно этого вопроса определяло пути психологической теории'. На базе развития естест­вознания XVII в. в системе метафизического мышления того времени (особенно заостренно у Декарта) вопрос об отношении психических явлений к другим явле­ниям материального мира встал в виде так называемой психофизической проблемы.

В начальный период развития современного естествознания, когда оно охва­тило лишь неорганическую природу, материальный мир выступил перед фило­софской мыслью как мир физического, который в то время сводился к механиче­ской форме движения (а у Декарта к одной лишь протяженности как основному свойству материального мира). Органическая природа и особенно высший про­дукт развития органической материи — мозг — не стали еще в ту пору предметом углубленных естественнонаучных исследований. В этих условиях понятие мате­риального свелось для философии к понятию физического, а вопрос о взаимоотно­шениях психических явлений и других явлений материального мира — к отноше­нию или противопоставлению психического и физического; он принял форму психофизической проблемы. При этом психическое, не ставши еще предметом ес­тественнонаучного исследования, продолжало — как и в предшествующую эпоху господства христианской, августиновской философии — представляться как дух, обращенный на самого себя. Когда материальный мир выступил, таким образом, лишь в своих элементарных формах —неорганической природы, а психическое — в высших, наиболее сложных и производных своих формах — в самосознании, ме­жду этими двумя полюсами неизбежно образовалась непроходимая пропасть — внешнее дуалистическое противопоставление психического, духовного — матери­альному, физическому. Дуализм, к которому таким образом приходили, еще усу­гублялся навыками метафизического мышления, характерными для философий XVII-XVIII вв.

Когда впоследствии исследование обратилось к изучению конкретных психических явлений в процессе их формирования и развития, оно стало по мере своего углубления на каждом шагу наталкиваться на взаимосвязи психических и разного рода других материальных явлений. Но голое оперирование абстрактными поня­тиями психического и физического неизбежно приводило к выводу, что психиче­ское — это не физическое, а физическое — это не психическое. В результате дуа-