Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

1.4 Ibidem. § 8.

1.5 Ibidem. S. 63, cp. S. 97.

1.6 Ibidem. § 11.

1.7 Термин взят не по внешней только аналогии с математическим понятием алгоритма; математический алгоритм есть внутренняя логическая форма математического языка.

1

Такого рода алгоритмы суть также формы образования понятий, и, следовательно, диалектики самого смысла, динамические законы его развития, творческие внутренние формы, руководящие понимаю­щим усмотрением смысла в планомерном отборе элементов, но до­пускающие свободу в установлении той или иной планомерности, ничем, кроме правды сообщения и соответствия предмету его, не вы­нуждаемой и не побуждаемой. Под принуждением со стороны само­го предмета здесь следует разуметь не пассивное отражение его ста­тически формальных особенностейП8, а живую диалектическую передачу действительного, как оно есть, с определяющим его, имен­но как действительное, разумным. Поэтому-то в сфере словесно-ло­гических структур последним источником творчества надо признать имманентное ему разумно-действительное, и его конститутивные, а не только направляющие, законы. Здесь должна быть обеспечена сло­весно-логическому культурному сознанию свобода творчества, во всяком случае, не меньшая, чем та свобода творчества, которая ру­ководится внутренними поэтическими законами в области художе­ственной фантазии119.

Наличием указанной свободы в достаточной степени гарантирует­ся то разнообразие живых языков, которое характеризуется не только запасом звукового материала их, но также богатством формообразова­ния во всех сферах языкового проявления. Мнимое противоречие это­го разнообразия, с одной стороны, и кажущегося единообразия чис­той интеллектуальной деятельности, с другой стороны, затрудняло уже Гумбольдта, как мы видели, и ставило в совершенный тупик его ис­толкователей, боявшихся прямого отожествления внутренних языко­

" Формальные особенности самого предмета устанавливаются онтологией отвлечен­но и независимо от их мыслимости. Может, поэтому, возникнуть подозрение, что, как такие, т.е. прямо не мыслимые, или не входящие в состав смысла-содержания, они и не отражаются на формах слова-знака. Если бы такое предположение было правиль­но, оно побуждало бы нас к субъективистическим выводам кантианского типа. Но лумаю, что оно - неправильно. Если «содержание» действительности передается лишь в диалектическом развитии слова-понятия, то ее онтологические формы принудитель­но определяют форму слова уже с самого зарождения словесно-выразительной интен­ции. Нужно только иметь в виду не формы «элементов» и «отдельных» членов речи, а общее ее движение и развитие. «Составление плана», построения, композиции, не­пременно испытывают принуждение со стороны формально-онтологических особен­ностей самого предмета: пространственное расположение, группировка, временная и причинная последовательность, одно-(временность, группировка по отрезкам време­ни, в последнем случае синхронистика) и т.п.