|
4: Гумбольдт пользовался термином и идеей «внутренней формы» также в эстетическом применении («Герман и Доротея»), но со значением крайне неопределенным. Ср.: Гаим Р. Вильгельм фон Гумбольдт. Описание его жизни и характеристика / Пер. с нем. М., 1898. С. 138; см. ниже. - Потт отмечает, что у Гумбольдта термину «внутренняя языковая форма» предшествовало выражение •внутренняя аналогия». Цит. по: Рои A.F. Ор. cit. S. ССХХХП. 41 Plotin. ???. I, vit 3. Подробный анализ учения Плотина о внутренней форме см. в указанной статье Вальцеля о Плотине. 1 на шло под знаком Плотина, но факт остается44. И соответственное применение термина «внутренняя форма» мы встречаем у энтузиастического неоплатоника Возрождения Дж. Бруно. Бруно с неоднократными ссылками на Плотина и Платона во втором Диалоге своего трактата De causa etc, в связи с понятием прекрасного, но расширяя понятие формальной причины и формы до понятия космологического или органически-космического, противопоставляет внутреннюю форму внешней, - меняющейся и уничтожающейся, - как вечный и истинно сущий формальный принцип. Внутренние формы связаны у него с идеей «внутреннего художника» (Плотин!), оформляющего материю изнутри подобно тому, как изнутри семени и корня произрастает и развивается стебель и ствол45. Нужно думать, что английский платонизм XVII века также не чуждался этого понятия, а потому появление термина у Шефтсбери не должно казаться неожиданным. На Шефтсбери же мы вправе смотреть как на связующее звено между плотиновской и возрожденской эстетикою, с одной стороны, и немецким идеализмом, с другой стороны4. В The Moralists, а philosophical rhapsody (I709)47, Шефтсбери устанавливает, что 44 Еще печальнее, что и до сих пор толкование философии Платона не освобождено от гностически-мистических приварок Плотина, но с этим уже можно бороться. Восстановление подлинного Платона марбургской философией, может быть, не вполне удачно как результат, но как начало заслуживает одобрения. В сфере эстетики Вальце л ю (ст. о Плотине // L.c. S. 33-34) удалось найти формулу, ясно выражающую противоположность Платона и Плотина: для Платона прекрасное явление есть отображение прекрасной идеи, следовательно, прекрасного прообраза, недостижимого в пределах опыта, и для Плотина прекрасное явление - отображение чего-то более высокого, но это более высокое, лучшее, более подлинное, художник носит в своем духе. Это противопоставление улавливает как раз ту тенденцию, в направлении которой Плотин искажает Платона. Платон - объективно-предметен, Плотин объективен только мистически, что в переводе на язык опыта приводит к психологическому субъективизму (сам Вальцель - пример). Детальное истолкование эстетических понятий Платона и Плотина см. в книге: Wutcr J. Die Gcschichie der Aesthetik im Altertum. Lpz., 1893. На эту книгу опирается и Вальцель. — 309 —
|