Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

Гроос, однако, к таким молодцам не принадлежит. Он понимает, что выйти из тупика можно только, повернув назад и отыскав выход

1

на настоящую дорогу. Он его ищет, но не находит. Он слишком живо помнит, что тот путь, который когда-то казался открытым и который привел, казалось, к самым блестящим достижениям эстетики, - путь метафизический, - завел в конце концов также в тупик. Оттого-то и начались все последующие психологические и гносеологические при­ключения эстетики! Он не знает, что посредине того пути прогляде­ли еще один выход в сторону от метафизического тупика, на широ­кий простор положительной эстетики. Прочие возможные выходы из тупика ему представляются либо как обходные пути к той же мета­физике, либо как пути релятивизма, отличающегося от его собствен­ного релятивизма лишь отсутствием откровенности в признании по­рока добродетелью.

Присмотримся, однако, к его поискам. Если, следовательно, отка­заться от откровенного релятивизма, как топтания на одном месте, то, по мнению Грооса, остается только три возможности для построения эстетики не-релятивистической, принципиальной, положительной или «абсолютной», говоря старым термином, потерявшим вместе с метафизическим и всякий актуальный смысл. Два из этих выходов имеют характер «допущения», а потому ведут к тому же релятивизму или же к метафизике, третий имеет характер непосредственно мета­физический и апеллирует к «вере».

Первая из возможностей исходит из вышехарактеризованной методической предпосылки, строящейся по типу гипотетического суждения: «если не.., то невозможно...» и открыто провозглашаю­щей допущение или «постулат» верховным принципом науки. Вто­рая возможность заключает в себе такое же допущение, но только в форме скрытой. Она устанавливает некоторое сверхвременное надындивидуальное сознание, как предпосылку значимости позна­ваемой истины. На место индивида устанавливается некоторый «субъект», которому мы уже не можем приписывать временных и индивидуальных свойств. Но если даже согласиться на признание такого субъекта, все же несомненно то, что нам даны непосред­ственно лишь «временные убеждения», и их отношение к надын­дивидуальному вневременному субъекту есть такое же допущение, как и их отношение к временному индивиду. Наконец, третья воз­можность прямо возвращает нас к метафизике, когда в ней утвер­ждается вера в постижение надындивидуального сознания как Бога или Абсолюта. Для Грооса само собою разумеется, что метафизи­ческий выход несостоятелен. Он вспоминает, что новая филосо­фия от Канта до Гегеля прошла путь именно этого развития от «со­знания вообще» до «Абсолюта», и в последнем пункте своего развития потерпела, как известно, катастрофу.