|
(Нагарджуна . Чатух-става) Есть нечто, существующее прежде Неба и Земли, не имеющее формы, погребенное в безмолвии. Оно — господин всех явлений и не подвластно смене времен года. (Дзен) Согласно книге Притч (8:22— 30), Премудрость Божия (София), которая по преданию связывает образы богочеловека Христа и его Матери, сотворена прежде всякого бытия. Христос присутствовал в саду Эдема (в гностической мифологии — в качестве змея, ср. Иоан. 3:14). Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же. (К Евреям 13:8) Через Христа преодоление времени как последствия грехопадения становится возможным и для человека (1 Кор. 15:21— 22). Подробнее эти очень непростые вопросы — о времени, грехе и энтропии — будут обсуждаться в главе 15. Итак, Бог пребывает в вечности. Человек же живет во времени и потому — в своем собственном мире, который он же и сотворил. Если уподобить (в духе библейской символики, особенно в Апокалипсисе) Божий мир городу — Небесному Иерусалиму, то можно сказать так: человек, не решаясь (или не умея, после грехопадения) войти в городские ворота, предпочитает строить свою (свою! в этом все дело!) жалкую хижину за городской стеной. И, жалкий чародей перед волшебным миром, Мной созданным самим, без веры я стою. (Ф. Тютчев ) Нерешительная рука Эти вывела облака, И печальный встречает взор Отуманенный их узор. Недоволен стою и тих, Я — создатель миров моих, Где искусственны небеса И хрустальная спит роса… (О. Мандельштам ) В Небесном Иерусалиме времени нет, не действуют и «законы природы» (еще бы!). По сравнению с Божественным миром человеческие миры («где искусственны небеса и хрустальная спит роса») неизбежно ущербны, но, конечно, не в равной степени. Иногда это очень печальный или нелепый мир (скажем, миры «заговора рыжих», алкогольных или наркотических грез, о которых шла речь в первой главе). В то же время необходимо помнить, что способность человека творить миры неотъемлемо принадлежит ему как созданному по образу и подобию Божьему (Быт. 1:26), как «твари, получившей повеление стать Богом» (св. Василий Великий). Наиболее яркие формы эта способность приобретает в литературном и художественном творчестве, о чем речь пойдет дальше. Очень важно подчеркнуть, однако, что способность творить миры имеет решающее значение и для повседневной жизни. Ибо она хорошо чувствовала, что все, охватывавшее ее с такой силой, не было свободно от постоянного намека, что это лишь видимость. Но в видимости несомненно содержалась разжиженная, разбавленная действительность — может быть, еще не ставшая землею действительность, думала Агата. И в одно из тех дивных мгновений, когда место, где она стояла, растворялось, казалось, в неопределенности, она способны была поверить, что за нею, в пространстве, в которое никогда нельзя заглянуть, может быть, стоит Бог! — 28 —
|